И опять Пожарский. Тетралогия (СИ)

– Сейчас увидишь, Дмитрий Михайлович, на это стоит посмотреть, – прокричал ему воевода, пересиливая гомон сотни работающих.

И Пожарский увидел. Дорогу расширяли, вырубали кусты по краям и копали с обеих сторон глубокую траншею. Они перебрались через траншею, объехали бросивших работать и принявшихся кланяться мужиков и выехали на уже законченную дорогу. Князь понял слова воеводы. Это действительно стоило увидеть. Дальше дорога не петляла, а шла ровной широкой полосой, и она была засыпана мелким гравием и утрамбована. Ни одной лужи, ни одной колеи, по этой дороге было боязно ехать, не хотелось нарушать её чистоты.

– Кто же придумал так-то дороги строить? – подъехал к Пронину Пожарский.

– Не знаю, князь, а только команду дал такие дороги и в Вершилово и до Нижнего Новгорода строить сынок твой, Пётр Дмитриевич.

– Сколько же стоят такие дороги, поди, денег вбухано немерено? – Пожарский спешился и прошёлся по гравийному покрытию и даже каблуком сапога его попробовал.

– У княжича деньги есть. Диковины, кои его, а значит и твои, князь, людишки делают, огромные деньги приносят. Купцы с Москвы приезжают и ждут неделями, чтобы их заказ исполнили. Одни "перьевые ручки", думаю, многие тысячи принесли.

– Так ручки мои люди делают? – не поверил Пожарский.

– Что ты, князь, то не крепостные мужики делают, То ювелиры наипервейшие во всей Руси, но у них договор с княжичем и половину прибыли они ему отдают. Губерния только с этих ручек пятины столько в казну платит, что можно и до Великого Новгорода отсюда такие дороги замостить, – снисходительно улыбнулся Пронин. И тут же пожалел. Взгляд Пожарского стал ледяным.

– Поехали дальше, воевода. Посмотрим, что Петруша ещё учудил.

Дальше до Вершилово они ехали молча. А перед въездом в "маленькую деревеньку", как представлял себе Дмитрий Михайлович, его ждал очередной сюрприз. Заставы не было. Зато вместо неё по обеим сторонам дороги стояли искусно вырезанные из дерева, вставшие на задние лапы и оскалившие пасти, почти двухсаженные медведи. Это впечатляло. Князь натянул вожжи, ставя коня на дыбы.

– Что это? – впервые после размолвки обратился он к Пронину.

– Есть среди твоих крепостных умелец. Вот он и вырезал по команде княжича, – объяснил Фёдор Фёдорович.

– Да, прав ты был князь, может, и вправду далеко Москве до деревеньки моей.

– Ты, князь, ещё и десятой доли чудес Вершиловских не видел. Тут такого Пётр Дмитриевич нагородил, что если всё сложить, то и не понятно как за год-то неполный можно столько настроить, – Пронин тронул коня въезжая в село мимо мишек.

А дальше шла улица с одинаковыми домами, по обеим сторонам. Дома были высоки, такими, двухэтажные терема боярские или купеческие рубят, а тут один этаж, и дом то не боярский, а крестьянский. Крыши на домах были крыты черепицей, как несколько домов в немецкой слободе на Москве. Но тут все дома были под черепичной крышей, и из этих крыш торчало по две печные трубы.

– Что же это, в доме две печи сложено по-белому? – не поверил свои глазам Пожарский, – И все дома, даже у последнего бедняка под черепичной крышей и с двумя печами?

– Так и есть, Дмитрий Михайлович. Только нет в Вершилово бедняков, тут самый бедный любого боярского сына за пояс заткнёт, – не удержавшись, поддел Пожарского воевода.

– Как это?

– У любого крестьянина две лошади, да две коровы, да коз несколько, да свиней, а кто в мастерах ходит, тот может себе и терем из трёх поверхов срубить, а, то и каменные хоромы построить.

– Что же это делает…, – начал Пожарский, но тут они выехали на площадь и договорить князь не смог.

Перед ними была большая площадь, с боков она ограничивалась двумя одинаковыми длинными кирпичными домами в два этажа под такими же черепичными крышами и с множеством печных труб. Прямо впереди был деревянный большой храм о трёх куполах и с колокольней. Крыша у храма тоже была черепичною, а купола обшиты листовой медью. Напротив храма был княжеский терем в два этажа с пристроенным флигелем и всё с такой же черепичной крышей. Вся площадь была идеально ровной и тоже засыпана утрамбованным гравием зеленоватого цвета.

– Смотри, ты, школу и кельи монашек кирпичом обложили, пока меня две недели не было, – восхитился воевода, – поедем князь, сначала в храм зайдём, за здоровье Петра Дмитриевича свечку поставим, – предложил он князю.

– Свечку…, – и в очередной раз Пожарский договорить не смог.

Прямо перед входом в храм под козырьком из листовой меди были огромные щиты с вырезанными на них картинами. Это были деяния святого князя Владимира. Вот он борется с медведем, вот воюет с половцами, вот крестит Русь, вот строит храм в Киеве.

– А это чья работа? – через несколько минут пришёл в себя Пожарский.

– Мастер твой Фома, тот же, что и медведей резал. Смотри я ещё четвёртой картины и не видел. Это святой Владимир храм строит. Недавно Фома только закончил.