И осталась только надежда

  Но моей надежде не суждено было сбыться, уверять меня хотя бы мимолетным взглядом, что это не бред, он не стал.

  - Теперь мы знаем, почему. Люди являются прямыми потомками древней цивилизации, которая когда-то населяла Землю. От них и получили эту способность, уравновешивать в себе обе основы.

  И опять тишина, его дыхания не слышно, да я и стараюсь его сдерживать. Не столько думая над тем, что он сказал, сколько пытаясь понять, что же мне делать.

  Не знаю, сколько воды попало в меня, пока он пытался разбудить во мне тот самый инстинкт, но теперь я просто жаждала от части ее избавиться. Сказать же ему о том, что хочу в туалет, язык у меня не поворачивался, придумать же другую причину - не достает фантазии и, наверное, жизненного опыта.

  Не приходилось мне раньше попадать в такие ситуации.

  Я прикусила губу, готовая уже расплакаться от несправедливости судьбы, как он, резко откинув одеяло, поднялся и как-то излишне равнодушно, словно скрывая от меня собственное отношение, произнес:

  - У тебя пять минут. Задержишься, могут начаться судороги. Я могу контролировать тебя, лишь находясь рядом.

  Смысл сказанного доходил до меня долго. Причин было две, и обе оказались банальными.

  Туоран стоял напротив лежанки, похожий на статую древнего эллина, выполненную из черного мрамора, вызывая не смущение - оторопь. Он не был похож на культуристов разной степени накаченности, те отзывались во мне похожим на жалость чувством. Мне больше нравился менее выраженный рельеф, за которым была видна целесообразность, способность воспользоваться собственными физическими данными не только для того, чтобы смущать женские умы.

  От даймона же одновременно веяло мощью, стремительностью и выносливостью. Для меня такое сочетание оказалось взрывоопасным.

  Вторая же плавно вытекала из первой. Я не могла представить себе, что сейчас просто встану и пройду мимо него. Раздетой.

  - Ты бесцельно тратишь время, которое я тебе дал.

  Он замер в трех-четырех шагах от края. Отойди он чуть дальше, а еще лучше - отвернись....

  - По нашему закону, ты, фактически, уже моя жена. К тому же, пока не научишься контролировать свои силы, я не рискну воспользоваться своим правом. Так что ты можешь не стесняться.

  Смысл сказанного им хоть и медленно, но дошел до моего сознания. Но прежде чем я успела возмутиться, Туоран, крепко сжав мою руку, стащил меня с лежанки и, буквально закинул внутрь небольшой комнатки, дверь в которую открывалась автоматически, стоило к ней лишь приблизиться. О том, что мне очень повезло, что автоматика, или, что там было за нее, сработала быстро, я додумать не успела, раздавшийся за спиной рык лишил меня этой возможности:

  - Три минуты. Не успеешь, я воспользуюсь другим способом, чтобы разбудить твой инстинкт самосохранения.

  После такого напутствия, я уложилась в две. Успев за это время даже рассмотреть свою опухшую физиономию в небольшом зеркале, присутствию которого я удивилась, когда увидела в первый раз. Ну никак не ассоциировалось у меня обстановка оборудованной всеми удобствами камеры с ее назначением.

  В том, что он меня не запугивал, убедилась, закутываясь в обнаруженное на полочке полотенце. Виски сжало словно обручем, а когда отпустило, ноги скрутило так, что я едва не упала на ставший неожиданно очень холодным пол.

  Успев схватиться за вделанный в стену крюк, подтянула себя ближе к двери, уповая на то, что и с этой стороны она сработает столь же быстро. Сердце испуганно колотилось где-то в горле, а в ушах очень отчетливо звучал его голос: "Дыши, Алинэ, дыши".

  Я не знала, что значит "Алинэ", но почему-то в этот момент мне показалось это очень важным. Однако задуматься над этим мне было не суждено, новая волна, корежащая мое тело, нахлынула как раз в то мгновение, когда Туоран подхватил меня, прижимая к себе.

  Последнее, что я услышала, прежде чем вновь погрузиться в жаркие объятия боли, был его голос, шепчущий в самое ухо:

  - Я никому тебя не отдам, Алинэ. Никому!

  А откуда-то издалека, тихо донеслось:

  - Держись, малышка, я приду за тобой.

Глава 5

Лера

  Они разговаривали всю ночь, а я дремала, забравшись с ногами в кресло. Я чувствовала себя спокойнее, когда рядом кто-то находился. Ощущение защищенности было иллюзорным, но сознание цеплялось за факт того, что я не одна и изгоняло вновь и вновь появляющиеся сомнения, укрепляя веру.

  В какой-то момент сын укрыл меня пледом, но я заметила это только потому, что на мгновение возникшая тишина оглушила, лишив безмятежности. Успела справиться с собой до того, как Сашка понял, что означал затравленный взгляд, и лишь поблагодарила, когда он вопросительно приподнял бровь.