И останется только пепел

– О, говорил! Так гораздо лучше! – Генри выразительно кивнул. – Намного легче контролировать. Трудно держать под контролем людей, которые ни к чему не привязаны. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, конечно, я предпочел бы, чтобы у тебя не было никаких из этих странных правил про друзей и привязанности. Они такие неудобные, всегда мешают. Но если я не могу от них избавиться, я воспользуюсь ими.

После слов Генри чувство вины пронзило Ниту до глубины души. Ковит обвинил ее в том, что она тоже пытается контролировать его, подогнать его мораль под свои потребности. Она закрыла глаза, когда понимание нахлынуло на нее. Нита всегда знала: пытаться изменить кого-то – глупая затея. Влюблявшиеся в плохих парней и надеявшиеся исправить их были идиотами.

Никто не влюблялся в Ковита в надежде исправить. Он был слишком плохим для обычных людей и слишком хорошим для людей с рынка.

На что это похоже, если все презирают тебя за то, что ты монстр, но при этом хотят, чтобы ты перестал быть монстром? Желать, чтобы в одном ты был более безжалостен, а в другом – менее. Они хотели сделать из него существо, наиболее удобное в определенный момент времени. А это было невозможно.

Никто не идеален. Никто не является именно тем, кем ты хочешь его видеть. В каждом человеке, даже в самом близком друге, есть что-то, что тебе не нравится.

Ковит был верен.

Ковит пытал случайных людей.

Ковит делал все возможное, чтобы помочь своим друзьям.

Нита подружилась с ним из-за его хорошей стороны и ненавидела себя за то, что переживала за монстра. Но когда пришло время для настоящих чудовищных действий – заманить незнакомцев в здание, чтобы убить, или требовать, чтобы Ковит убил человека, который его воспитал, – на этом настаивала Нита, не Ковит.

Ей сдавило горло. Монстром в этой комнате был не Ковит. Монстрами являлись все остальные. Включая Ниту.

– Генри, – прошептал Ковит, неуверенно поднимаясь. Его ноги слегка дрожали, но он стоял прямо. Глаза сосредоточились, но в то же время будто остекленели, будто сошлись на чем-то вдалеке, что мог видеть только Ковит.

– Да? – Генри выглядел скучающим.

Ковит стоял в нескольких дюймах от него.

– Ты боишься меня?

Тот рассмеялся.

– Едва ли. Ты никогда не делаешь больно людям, которых знаешь. Я много лет находился в безопасности.

– Да, – согласился Ковит отстраненно. – Я никогда не делал больно людям, которых знаю.

Затем он встретил взгляд Генри, в его голосе прозвучало обещание:

– Тебе не будет больно.

Он протянул руки и одним быстрым движением свернул Генри шею.

Глава 46

Нита не стала медлить. Прежде чем тело Генри оказалось на полу, она ударила головой ближайшего к ней человека – мужчину. Его пистолет упал. Нита вырвала лодыжки из стяжки и прыгнула на него, пока бандит не успел поднять оружие. Стул волочился за ней, все еще привязанный к запястьям. Ребром стула она ударила мужчину и разбила его голову об стену. Череп раскололся как хрупкое яйцо, залив все вокруг кровью.

Точно так же Ковит убил Рейес.

«Ты сможешь расчленить его потом».

Яркая, сумасшедшая ухмылка появилась на ее лице. Она могла. Она могла перенести тело в другое место, уединенное место, взять скальпель, позволить себе погрузиться в плоть…

Нита вздрогнула, на мгновение тело залихорадило, как Ковита от порции боли. Затем она подавила дрожь.

Не сейчас.

Оставался еще один враг.

Голд смотрела на Ковита и Генри широко раскрытыми глазами. Ее пистолет был поднят, но она просто смотрела.

– Ты убил его.

Ковит повернулся к ней с тем же остекленевшим и сосредоточенным взглядом. Затем двинулся вперед, вырвал пистолет из ее рук и прижал ее к стене.

Голд завизжала:

– Отпусти меня!

– С чего бы? – прорычал он. – Потому что ты все эти годы притворялась моим другом?

– Я не притворялась! Это ты притворялся!

– Лжешь! – Ковит двинулся вперед, и плечо Голд с хрустом сломалось, она вскрикнула, громко и резко.

Нита какое-то время боролась со стяжкой на запястьях, но, быстро сдавшись, просто выбила большие пальцы рук и сбросила кожу и плоть с запястий, так что те превратились в чистые кости. Она высвободила руки и снова прирастила кожу.

Затем шагнула вперед и положила свою окровавленную руку ему на плечо.

– Ковит, остановись.

– Почему? – Его взгляд метнулся к Ните, темный, угрожающий, совершенно сломленный. – Тебе не нравятся ее крики? Или дело в том, что это крики не по твоей прихоти?

– Это не…

– Ты стоишь тут и осуждаешь меня, но за минувшую неделю ты убила больше людей, чем я за всю свою жизнь!

Нита вздрогнула.

Голд попыталась ударить Ковита в ногу, но он ударил ее в ответ – раздался еще один ужасный хруст, когда он выбил ей колено. Тело Голд обмякло, удерживаемое лишь давлением руки Ковита, прижимавшей его за шею к стене.

– Ты всего лишь монстр, что бы ты себе ни говорил, – задыхаясь от боли, выдавила Голд; слезы намочили бинты на ее лице. – Нормальный человек никогда не будет поступать так с тем, кого считает другом.

Нита сглотнула.

– Она не совсем ошибается, Ковит. Ты не делаешь больно своим друзьям, помнишь? Правила.