И останется только пепел

– Ты бы предпочла Голд? – спросил он, стоя на коленях перед ней и рассматривая ее ногу.

Нита опустилась рядом, ловко пробежав пальцами по коже. Просто вывих.

Голд сглотнула и покачала головой.

– Голд пойдет по стопам своего отца и будет править кланом любыми средствами при необходимости. Мэй – несуществующая девушка, у которой есть друзья в интернете и которая плакала, когда умер Мэтт.

– Значит, Мэй, – решительно сказал Ковит. – Ладно, Мэй, мы собираемся вправить твои суставы. На мгновение будет очень больно, а потом станет намного лучше.

Она колебалась, бросая на него взгляды, полные страха.

– Я вправлю. – Нита развернулась таким образом, чтобы увеличить угол обзора. – Ковит просто зафиксирует тебя.

Голд выглядела так, будто собирается отклонить предложение, но затем кивнула, сжав губы в тонкую линию. Прежде чем она успела что-то сказать, Нита схватила ее за колено, и в нем снова щелкнуло. Голд задохнулась, но не закричала. Ковит рядом с ней дернулся, с губ сорвался легкий стон.

– Лучше? – спросила Нита, разглядывая свою работу.

Голд напряженно кивнула:

– Намного.

Они сделали то же самое с плечом, Голд тихо застонала, а Ковит затрясся от удовольствия, все его тело содрогнулось, будто его окунули в холодную воду. Голд прислонилась к стене лестничного пролета, лаская рукой свои плечо и колено.

– Думаю, тебе не стоит нагружать эту ногу и руку, – сказала ей Нита.

Она кивнула.

– Знаю.

Все трое надолго замолчали.

Наконец Голд заговорила. Ее голос был тихим, в нем сквозило любопытство и небольшое подозрение:

– Почему ты не вернулся к Генри сразу после того, как сбежал с рынка?

Ковит пожал плечами и отвернулся.

– Мне не очень нравилось быть его домашним монстром.

– Но ведь ты так хорош в этом, – в голосе Голд появилась насмешка. – Я думала, тебе не терпелось вернуться в свою камеру пыток.

– Значит, ты не так хорошо меня знаешь, – отрезал он.

– Думаю, я знаю более чем достаточно. – Она поджала губы, а в ее глазах горела нескрываемая ненависть. – Ты зло.

– Горшок над котлом смеется, а оба черные.

– Есть такая штука, называется «масштаб». Кража в магазине – это не то же самое, что ограбление Федерального резерва. То, что я делаю, ничтожно по сравнению с тем, что делаешь ты.

Ковит стиснул челюсти – казалось, будто кто-то щелкнул выключателем. Он посмотрел на Голд, и в его глазах светилась свирепость, которая, казалось, жгла его изнутри.

– Всему есть предел. Мне надоело, что ты пользуешься мной, пытаясь чувствовать себя человечнее.

– Я не…

– Именно это ты и делаешь. Ты так страшно уверена, что все занни, все сверхъестественные – монстры. Что ты лучше. Что ты просто лучше как человек. Но угадай что? Ничего подобного.

– Как ты смеешь? Ты даже не человек.

– Ты знаешь – это неправда, Мэй. Семь лет вместе в чате. А половину из этого времени мы провели в личке. Тебе прекрасно известно, что я такой же человек, как и ты. Ты просто не хочешь признавать этот факт. Если я не хуже тебя на биологическом уровне, то тебе придется задаться вопросом о себе: насколько же ты плохой человек.

– Я знаю, что я не настолько плохой человек, как ты, – со злостью отрезала Голд.

Ковит улыбнулся, глядя на выражение ее лица, и это была нехорошая улыбка.

– Позволь мне сказать тебе кое-что, Голд. Во всем, что я сделал, ты виновата не меньше. Почему? Ты знала, что происходит. И ты никогда не пыталась помешать этому. У тебя было так много вариантов. Поговорить со мной. Твоим отцом. Полицией. МПДСС. – Он подался вперед. – И не пытайся убедить меня, будто ты лучше, ведь все, что ты сделала, это молча согласилась своим бездействием с деятельностью клана и его решениями. Молчание говорит само за себя.

Голд уставилась на него, и мгновение ее лицо походило на маску от удивления, но потом его сменила ярость.

– Да пошел ты! – прорычала она. – Как ты, черт возьми, смеешь?

– Нет, Мэй. Как, черт возьми, смеешь ты. Мы были друзьями. Мы были союзниками. И ты отвернулась от меня, как только узнала, что я не человек. И не говори мне, будто так получилось, поскольку я «зло». Ты шпионила за мной в чате, ты знала, что я был членом клана, но оставалась моим другом. Ты сменила мелодию только тогда, когда обнаружила, что я не «человек», как ты думала.

Голд долго молчала, и что-то внутри нее, казалось, изменилось. Она выпрямилась, а взгляд стал более твердым. Наконец она сказала, тихо и холодно:

– Я не стану извиняться за свои выводы. Я не представляла, что занни способны на проявление таких эмоций и индивидуальности, которые были у твоего интернет-двойника.

– Ты была знакома с занни до этого? – Голос Ковита скользил, будто сливочное масло.

– Да. Была. С тобой. – Она посмотрела на него. – И ты, ты, которого я видела на семейных мероприятиях, ты, о котором люди шептались в коридорах, был совсем другим человеком по сравнению с тем мальчиком из чата.

Лицо Ковита ожесточилось.