И оживут слова, часть III

Альгидрас скрестил руки на груди, и я усмехнулась, разом вспомнив, что так делают люди, которые что-то скрывают.

— Я не причиню тебе вред и сделаю все, чтобы помешать другим его причинить.

— Почему?

— Потому что я тебе обещал.

— Это единственная причина?

— Потому что ты попросила о помощи.

Я закрыла глаза, чувствуя, как душу затапливает горечь. Он возится со мной из жалости, потому что я слаба и бесполезна в этом мире, потому что уцепилась за него, как за соломинку, и переложила на его плечи свои страхи и проблемы. Он чувствует себя виноватым в смерти своих родичей и просто не может пройти мимо еще одного беспомощного существа, даже не попытавшись ему помочь. Это безусловно говорило о благородстве Альгидраса, но я-то хотела отнюдь не жалости. Я хотела быть нужной сама по себе.

Мне вдруг стало невыносимо находиться с ним в одной комнате. На глаза навернулись слезы. Умом я понимала, что это просто последствия пережитого сегодня стресса, но все равно чувствовала себя ничтожеством, когда, не удержавшись, всхлипнула. Я зажмурилась еще сильнее и отвернулась, вытирая слезы. Мне не хотелось выглядеть такой жалкой. Пусть я исчезну из этого мира, но я хочу, чтобы он вспоминал меня сильной, впрочем… не было во мне никакой силы. Я ведь вправду была жалкой и слабой.

Я почувствовала, что он подошел вплотную, за секунду до того, как моей щеки коснулись теплые пальцы.

— Не плачь, — раздалось над моей головой. — Все пройдет. Никто тебя больше не обидит.

От этой нелепой фразы я зарыдала еще сильнее. «Не от страха я плачу, дурак ты эдакий!», — хотелось крикнуть мне, но я только оттолкнула его руку и отодвинулась, насколько позволяла лавка.

Альгидрас вздохнул и отошел. Успокоилась я довольно быстро, а когда наконец повернулась, увидела, что он стоит перед печью спиной ко мне. Я некоторое время разглядывала его силуэт на фоне огня и думала, что мне очень хотелось бы сохранить память о нем. Если мне было суждено погибнуть здесь, я хотела бы помнить о нем до последнего вздоха. Я осознала, что мне дорога эта нелепая, навеянная и такая неуместная любовь. Сейчас мне казалось, что это — единственное, что имело смысл в этом мире.

— У нас есть вода? — проскрипела я, и он, резко развернувшись, суетливо кинулся к брошенной у порога сумке.

Я тут же вспомнила, как выбивают его из колеи женские слезы, и улыбнулась. Смешной он все-таки. Выпив воды из протянутой фляги, я бодро произнесла:

— Значит, завтра мы едем в Свирь?

Альгидрас кивнул, внимательно глядя мне в глаза.

— Нас ждут какие-то неожиданности по пути?

Он на миг замялся, потом пожал плечами и тут же произнес:

— Нет. Путь будет легким.

— А врать ты все-таки не умеешь, — усмехнулась я, отмечая про себя, что не чувствую его эмоций вообще.

Вот о чем говорил Алвар. Он не дает себя чувствовать, потому что ему есть что скрывать. Впрочем, мне уже было на это наплевать. Я вздохнула и попыталась подумать о поездке в Свирь. Там Радим, там… Я задохнулась от внезапного осознания.

— Мы едем в Свирь. Значит, я снова начну… плохо себя чувствовать? — спросила я, в последний момент заменив готовое сорваться с языка «умирать».

Альгидрас нахмурился и закусил губу.

— Не бери в голову, — произнесла я, — ты ведь в этом не виноват. Это все эта ваша Дева. Интересно, что ей от меня нужно? Никакой особенно важной информации я тебе не сообщила. И от чувств, навеянных ей, тоже проку никакого. По-моему, только головная боль тебе. Странная она все-таки. Мне казалось, что святыня должна иметь конкретную цель. А чего хочет эта, вообще непонятно. Правда?

Я тараторила, чтобы как-то заглушить чувство страха и безысходности, и наблюдала за тем, как Альгидрас, нахмурившись, убирает флягу в сумку, кладет на стол нож и какой-то сверток, относит сумку к двери. Я надеялась лишь на то, что он не заметит, как сильно я дрожу. Вероятно, надеялась напрасно, потому что он, слушая меня, хмурился все сильнее.

— Ладно. Забудь, — махнула рукой я. — Я знаю, что ты обещал найти способ избавить меня от этого, но ты ведь не… чудесник. Кажется, так в Свири говорят?

Я улыбнулась преувеличенно бодро и поднялась на ноги:

— Давай уже спать!

Сказав это, я поняла, что не испытываю никакой неловкости и трепета от того, что мы собираемся ночевать вдвоем. Ведь наверняка он не будет спать со мной.

— Передай нож! — попросил Альгидрас, что-то делая у печи.

Я подхватила со стола оставленный им клинок и рассеянно протянула его рукоятью вперед. Мне показалось, что рука Альгидраса дрогнула, принимая его. Впрочем, мне просто могло померещиться из-за игры света на перстне Алвара. К тому же я решила, что довольно ловить его реакции и угадывать мысли. Глупости все это! Дева, любовь… Ерунда! Скоро все закончится. Для меня точно.

Я так старательно прокручивала эти мысли в голове, что оказалась совершенно неготовой к тому, что произошло через секунду. Альгидрас перехватил мое запястье здоровой рукой и, шагнув вперед, поцеловал меня в губы.