И оживут слова, часть IV

Димка стянул с себя рубаху. Он старался выглядеть незаинтересованным, но его глаза загорелись. Мой сын обожал воду, и, наверное, я не имела права лишать его общения с ней все эти годы в попытках уберечь от напастей. Все равно ведь не уберегла.

Я посмотрела на Альгидраса. Тот о чем-то переговорил с Альмирой, на миг обнял Альтея, и мальчик бегом бросился по тропинке в сторону деревьев, почти тотчас скрывшись из виду. Видимо, он действительно торопился. Альмира с Альгидрасом направились в нашу сторону. Она, разумеется, тут же споткнулась и вынуждена была ухватиться за локоть Альгидраса. Он ей это позволил. Я отвернулась.

Димка не решался снять штанишки. Алвару он пояснил, что стесняется чужой тети. Алвар повернулся к успевшим подойти Альмире и Альгидрасу и озвучил проблему. Димка покраснел до ушей. Альмира посмотрела на него с искренним удивлением, а Альгидрас присел на корточки перед сыном:

— Нагота — не то, чего нужно стесняться, — произнес он. — Это…

— Я не буду! — упрямо повторил мой сын.

— Он не будет, — подтвердила я, зная, что, если Димка уперся, его с места не сдвинешь. В этом он был очень похож на своего отца.

— Мы должны чтить чужие обычаи, Альгар, — неожиданно жестко произнес Алвар, и Альгидрас, вскинув на него голову, поднялся на ноги, а потом повернулся к Альмире и что-то негромко ей сказал.

Та улыбнулась и вдруг протянула мне руку.

— Грана сказала, ты говоришь на нашем языке, — произнесла она. — Мы можем поговорить, пока мальчики плавают.

Алвар приподнял бровь, услышав, что его определили в мальчики, однако ничего не сказал Альмире, зато, наклонившись ко мне, прошептал:

— Я зол на тебя, краса, за выходку с Гритом, но об этом мы поговорим после. Сейчас же можешь звать на помощь в любую минуту.

— Не дождешься, — улыбнулась я и приняла протянутую руку Альмиры.

— Дима, мы с тетей Альмирой прогуляемся по берегу, — сказала я сыну и повернулась к напряженно смотревшему на нас Альгидрасу. — Если с ним что-то случится, ты — труп. Вместе со всей своей волшебностью.

— Ничего не случится. Клянусь, — произнес он и прижал ладонь к груди.

Отлично. Он уже клянется мне, как постороннему человеку. Как когда-то Миролюбу.

Альмира с вежливой улыбкой ожидала окончания разговора на чужом для нее языке. Она вновь выглядела королевой, снизошедшей до поданных. И я завидовала. Чудовищно завидовала и ничего не могла с собой сделать. Прежде всего тому, насколько свободной она была в этом мире, сколько всего могла позволить себе в отличие от меня, абсолютно бесправной и не имеющей ничего за душой.

Глава 17

Оказалось, что можно почти что со всем смириться:

С недоверием, с непониманием и недомолвками.

Оказалось, что можно с фальшивой маской сродниться,

Ощетиниться там, где душа, стальными иголками.

Защитившись злыми словами, холодными взглядами,

Закалить себя точно клинок перед страшным боем.

А взамен получить одиночество горькой наградою...

И в финале остаться один на один с бедою.

— Тебе нравится здесь? — спросила Альмира, когда мы отошли на приличное расстояние.

Я убедила себя не оглядываться, потому что Алвар с Альгидрасом последовали примеру Димки и разделись донага. Альмира пару раз на их обернулась и, чему-то улыбаясь, задала мне этот во всех смыслах тривиальный вопрос.

— Нет, — честно ответила я.

— Почему? — мне показалось, она действительно удивилась.

Я бы могла рассказать ей о том, что мой мир гораздо удобнее, что я знаю, что меня там ждет, я могу планировать свое будущее. Но правда была в том, что мне просто не нравился остров, не нравилась Альмира, не нравилось то, что у Альгидраса здесь оказалась вторая семья. Я с тоской вспоминала время, проведенное в Свири. Быть любимой сестрой воеводы однозначно было лучше, чем бесправной матерью мальчика, который нужен для спасения мира. Мысль о том, что я сама каким-то образом могу приложить руку к спасению мира, я отметала на корню.

— Я мало здесь могу, — произнесла я.

Альмира нахмурилась, ожидая продолжения.

— Я не знаю языка. У меня здесь ничего нет.

Альмира остановилась и оглядела меня с ног до головы, будто оценивая мой наряд. Я помотала головой, давая понять, что проблема не в одежде.

— Я хочу иметь дело. Мне… скучно.

Это было, конечно, не то, что я чувствовала на самом деле, но это все, что позволил мой словарный запас. Было немного странно разговаривать с Альмирой откровенно, но выбора у меня все равно не было. Я не настолько хорошо владела кварским, чтобы изысканно уходить от ответа.

— Если у тебя будет дело по душе, ты станешь… — она произнесла какое-то слово, и я покачала головой, показывая, что не понимаю.

Альмира изобразила грустное лицо и сказала «грустно», а потом изобразила на лице счастливую улыбку и повторила слово, которое я не узнала.

— Наверное, — произнесла я.

Может, я, конечно, и не стану счастливее, но уж точно перестану чувствовать себя бесполезной.

— Альгидрас говорил, что ты почти ничего не умеешь, — произнесла Альмира, и я скрипнула зубами.