Читаем И оживут слова, часть IV полностью

И оживут слова, часть IV

— И тебе, краса. Димар будет спать до утра. Не тревожься.

Видимо, что-то промелькнуло на моем лице, потому что Алвар добавил:

— Верь мне.

Я кивнула. А что мне оставалось делать?

В нашей с Димкой комнате оказалось пусто, и в моей груди вновь зашевелился страх. Я вздохнула, выдохнула и решила попробовать разобраться с проблемой сама. Не все же мне дергать Алвара. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к Димке.

Огонек был где-то в саду. Я улыбнулась и пошла в его сторону.

Димка вправду спал на руках сидевшего на бревне Альгидраса.

— Он давно уснул? — шепотом спросила я, приблизившись, и Альгидрас вздрогнул.

— Ты не слышал, как я подошла? — удивилась я.

— Я… задумался, — ответил он.

— Давай я его заберу, — я протянула руки к сыну, но Альгидрас увернулся, поднимаясь.

— Я сам его отнесу. Он тяжелый.

— Неси, — разрешила я.

Мы в молчании направились в сторону дома.

— Почему ты не спрашиваешь, что сказал мне Алвар? — не выдержала я, когда мы поднялись на террасу.

— Я поговорю с ним сам. Он мастер утаивать правду, — в голосе Альгидраса послышались те интонации, с которыми он говорил об Алваре много лет назад в Каменице.

— Почему ты всегда ему не веришь? — спросила я.

Альгидрас молча толкнул коленом дверь в нашу комнату и вошел внутрь. В темноте он безошибочно нашел наше ложе, уложил Димку и заботливо укрыл его одеялом.

— Больше он не приблизится к моему сыну, — неожиданно произнес Альгидрас.

— Прости? — сказала я, решив, что ослышалась.

Альгидрас поднялся на ноги и развернулся ко мне. Я не видела его лица — лишь силуэт, но во всей его позе был протест.

— Он не приблизится к Диме.

— Отличный план, — похвалила я. — Оставим Димку наедине с его огнем. Остров же у нас жаропрочный.

Вместо ответа Альгидрас направился к выходу.

— Ты куда?

— К Алвару.

Его голос звучал убийственно холодно.

— К нему нельзя! — прошипела я, следуя за ним по пятам.

— Почему? — Альгидрас остановился в дверях и повернулся ко мне. Кажется, он всерьез удивился.

— Он спит.

— Проснется, — пожал плечами Альгидрас.

— К нему нельзя! — повторила я, для верности схватив его за запястье. — В наших общих интересах дать Алвару отдохнуть, чтобы он мог… контролировать Димку.

— Что он сказал тебе?

— Что в Димке проснулся огонь. Возможно, из-за того, что он, Алвар, рядом.

Альгидрас зло усмехнулся.

— Еще?

— Он не проводил обряд. Огонь в Димке от тебя, — произнесла я, чувствуя, что Альгидрас не верит.

В комнате по-прежнему было сумрачно, свет проникал сюда лишь сквозь приоткрытую дверь, но мы оказались так близко друг к другу, что я различала его лицо. Альгидрас на миг сморщил переносицу.

— Он не дает к себе прикасаться, — произнес он. — Он что-то скрывает.

— Мне дает! — воскликнула я, желая до него достучаться.

— Ты же недавно жаловалась, что…

— Больше не жалуюсь, — перебила я. — Пойми, он желает нам добра, он…

Глаза Альгидраса на миг расширились, а потом он опустил взгляд к нашим рукам. Спохватившись, я выпустила его запястье.

— Что означают твои слова?

— Ровно то, что я сказала. Алвар не закрывался от меня, я касалась его, и он показывал мне все, что я просила, и…

— Что именно? — прищурился Альгидрас.

— Это… личное, — пробормотала я, потому что не могла раскрыть секрет Алвара. Он ведь хотел сам поговорить с Альгидрасом. — И я ему верю.

— Ты все-таки не умеешь выбирать мужчин, — неожиданно произнес Альгидрас и вышел из комнаты, стукнув по пути кулаком в косяк.

Я ожидала, что скрипнет дверь в покои Алвара, но Альгидрас сбежал по ступенькам террасы и отправился в сад. Вздохнув, я зачем-то коснулась дверного косяка в том месте, по которому он ударил. Мне показалось, что дерево еще хранит тепло его руки. Ерунда, конечно.

Забравшись в постель, я чмокнула спящего Димку в лоб и уставилась в потолок. Мысли роились в голове точно пчелы. Огонь, стихия, рассказ Алвара, призрачная возможность вернуться домой. И над всем этим уверенность Алвара в том, что нам не выстоять против Истинных, изредка поддающаяся под напором веры Альгидраса в то, что в жизни все можно изменить. Как ни крути, но в данный момент самым главным в этой мысленной круговерти для меня был Альгидрас.

Я вздохнула. Вправду ли он дал основателям клятву и просто не мог рассказать всего? Волновала ли его необходимость скрывать правду или он вспоминал об этом только, когда я приставала с расспросами, а все остальное время его мысли были заняты Альмирой, которая преспокойно приходила сюда после захода солнца? Я скрипнула зубами и попыталась поудобнее устроиться на жестком ложе. Чего было больше в моей злости на Альгидраса? Реального недоверия или банальной ревности? У меня не было ответа на этот вопрос.