И оживут слова, часть IV

Гаттар резко дернул мою руку с кинжалом на себя и подался вперед. Миролюб рванул наши руки в сторону, а Альгидрас, едва не вывихнув мне запястье, высвободил мою кисть из вспотевшей ладони Гаттара.

Кинжал отлетел куда-то вбок, и метнувшийся к нему Алвар перехватил его на подлете к земле.

Выдохнула я только тогда, когда поняла, что на груди Гаттара нет раны.

— Обряда не будет! — отрезал Альгидрас.

— Твоего сына тоже, — спокойно ответил Гаттар и потер запястье.

Несмотря на ужас, я вдруг почувствовала облегчение. Да, мы ничего не знали об обрядах и стихиях, у нас не было плана и наши действия были похожи на пресловутое «мы начнем, а потом посмотрим», но мы были вместе и я… верила каждому, кто пришел сегодня со мной на этот берег. И это решение доверять было, пожалуй, самым главным и самым верным в моей жизни.

— Твой сын погибнет! — повысил голос Гаттар, повернувшись ко мне.

— Нет, — покачала головой я и направилась к савойцам.

Я знала, что он не погибнет. Может быть, это было самообманом, но сейчас мне было на это плевать.

— Надя! — голос Гаттара разнесся над пляжем.

Я остановилась и оглянулась.

— Хороший воин всегда заранее знает, где ему не победить, помнишь? — обратился Миролюб к Гаттару, направив на него меч. — Ты ничего не сделаешь нам. Иначе мир погибнет.

Я благодарно посмотрела на Миролюба и продолжила путь. Альгидрас догнал меня и пошел рядом со мной.

— Я мало поняла из видений, но там картинки… Каким-то образом воспоминания моей матери оказались у Милонеги, понимаешь? Отсюда эти сады, цветы, альпийские горки... И безумие ее отсюда. Я не знаю, как это работает, но, кажется, аэтер вправду может переносить не только силу стихий, но и сознание. Я не верю Гаттару. Он слишком настаивает на том, чтобы стать жертвой, войти в обряд, рискуя жизнью, и требует непременно довести обряд до конца… У меня нет доказательств его лжи, но я ему не верю, понимаешь?

— Понимаю.

— Он сделал все, чтобы у нас не было выхода, чтобы мы усомнились друг в друге и согласились добровольно на все его условия. А я хочу вам верить. И буду!

Я поняла, что мне нужно услышать от Альгидраса подтверждение своей правоты, потому что от этого решения зависело слишком многое. Резко остановившись, я схватила его за руку:

— Я ведь могу ошибаться!

— Любой может, — ответил он, глядя мне в глаза. — Я не верю ни одному из основателей, но я верю Алвару. И княжичу тоже верю. Поэтому если и делать что-то, то только вместе с ними.

— Хорошо, — кивнула я. — Послушай, я сейчас отдам Димке свою аэтер. Всю, сколько есть. Не знаю, как, но я уверена, что смогу. Гаттар заблуждается, считая, что аэтер может лечить лишь раны, а отравление не сможет. Я смогу, понятно?!

Мой голос взлетел, и Альгидрас сжал мою руку.

— Хорошо, — кивнул он.

— Ты только позаботься о Димке потом, если что. Ладно?

Альгидрас снова кивнул.

— И если вдруг ты видишь, что у меня не получится, не говори мне об этом, ладно?

Он кивнул в третий раз.

— Сердишься? — спросила я.

— Нет. Боюсь, — честно ответил он. — Но у Грита есть мысль.

Грит уже бежал нам навстречу от группы савойцев. Грита бросилась было за ним, но Гвен перехватил ее и закружил, как на карусели, что-то приговаривая своим потусторонним голосом.

— Что? — спросил запыхавшийся Грит, указав на Димку.

— Я отдам ему аэтер, — сказала я, надеясь, что ему не придется что-либо объяснять.

— Меримаш! — Грит схватил меня за руку. — Там аэтер. Ты можешь взять ее, если тебе не хватит. Я помогу. Я сразу хотел сказать, что мы и без них справимся. После смерти ведуна меримаш слышит меня.

— Но она и так рассеивается. Что, если это погубит остров?

— Надия, — Грит посмотрел на меня так, будто я сморозила жуткую глупость, — маленький мальчик, — он поставил ладонь горизонтально на уровне бедра, — и большой остров. Как думаешь, кому сколько сил нужно?

— Но если этот яд…

— Это просто килат. Я нашел в пещере остатки яблока, которое ел твой сын. Я выжил после большего.

— Но ты был взрослым.

— Но у меня не было ни аэтер, ни савойца.

— Что решили? — бодрым голосом спросил подошедший Миролюб.

— Я отдам Диме аэтер.

— А Грит, если нужно, обратится к местной святыне, — негромко произнес Альгидрас.

— А если силы вырвутся, все погибнет? — уточнил Миролюб.

Альгидрас и Грит, который, кажется, успел немного нахвататься словенского, синхронно кивнули.

— Понятно, — Миролюб тоже кивнул так, будто принял к сведению.

— Вы же не против? — спросила я, чувствуя ответственность, потому что Димка, в конце концов, был моим сыном, и остальные не были обязаны рисковать ради него своими жизнями.

— Если я не выживу, позаботьтесь о Грите, — попросил Грит в никуда и потер руки.

— Клянусь! — сказали мы с Миролюбом одновременно.

Алвар жестом подозвал Криша и несколько секунд о чем-то с ним шептался. Тот, выслушав его, нахмурился и кивнул. Алвар стащил с руки ритуальный перстень и вложил его в ладонь Криша.

Альгидрас проследил за этим с тревогой.

— Я готов, — объявил Алвар. — Если что-то пойдет не так и за аэтер вырвется огонь, Криш попробует справиться. Он самый сильный из моих людей сейчас.