И оживут слова, часть IV

Когда огонь наконец осел, оказалось, что все море, насколько хватало глаз, превратилось в поток лавы. Я от души понадеялась, что дельфины успели уплыть подальше. А еще, что им было куда уплывать и что не весь мир за пределами этого острова выглядит сейчас вот так.

С замирающим сердцем я повернулась, чтобы взглянуть на Сумирана, но того... не было. Я могла бы сказать, что от него осталась горстка пепла, но правда заключалась в том, что не осталось даже ее.

Димка выпутался из моих объятий и замер, глядя на море. Я обернулась проверить, как остальные. Миролюб сидел на земле, прижимая к себе испуганно зажмурившуюся Гриту. Альгидрас стоял на одном колене, склонившись над телом Алвара.

Я вскочила на ноги и бросилась туда. Даже если Димкина стихия вырвется, мир уже не погибнет. Аэтер больше нет на Изнанке, значит, ткани миров незачем рваться. А святыня Грита способна защитить этот остров. А иначе во что еще верить?

Алвар, к моему облегчению, был жив. Он лежал на земле, слабо улыбаясь, и гладил по волосам прижавшегося лбом к его груди Альгидраса.

— Алвар, возьми у меня силы. Теперь ведь можно. Ткань не порвется! — бухнувшись рядом с ним на колени, я попыталась взять его за руку, и на этот раз он не стал сопротивляться.

Сжав его непривычно ледяную руку, я потянулась к его стихии и поняла, что там… ничего нет. Сухое выжженное пепелище. Мой взгляд упал на ритуальный перстень. Тот был черным.

— Девы не должны плакать, краса. От этого тускнеет солнце, — с сильным акцентом произнес Алвар, и Альгидрас, выпрямившись, посмотрел на меня.

Его взгляд был абсолютно пустым.

— Дядя Алвар, там море стало огнем, — сообщил подобравшийся к нам Димка.

— О да, Димар. Это очень красиво. Я видел, — улыбнулся Алвар.

— Тебе плохо? — забеспокоился Димка.

— Во мне просто закончился огонь, — пояснил Алвар.

— Как это?

— Он ушел далеко и там сгорел.

— А когда он вернется?

— Он уже не вернется, Димар, — голос Алвара звучал мягко. — Так бывает.

— Ну, так если твой ушел, возьми вот этот, — Димка махнул рукой в сторону моря.

— Я не могу, Димар. Он не слышит меня.

Я могла бы дать Алвару аэтер. Наверное. Впрочем, когда я лечила Димку, мне не удалось прервать процесс. Если бы не Грит с его идеей бросить меня в озеро, я бы скорее всего тоже погибла. Но главное, я не знала, как подхватить огонь и направить его в Алвара. «Силой учатся управлять веками».

Закрыв лицо руками, я опустила голову. Зачем мне дар, который не может спасти тех, кто мне дорог? Холодный разум спасет мир, да? Мне хотелось швырнуть в лицо Сумирана слова о том, где был его холодный разум, когда он сам выгорел за мгновение, лишь увидев тело мертвого Альтара. Почему он считает, что мы должны с этим справиться? Как нам теперь жить?

— Так его нужно просто позвать. Если захотеть, то все получится, — услышала я голос Димки и, всхлипнув, зажмурилась еще сильнее. Как Димка переживет гибель Алвара? Как все мы ее переживем? — Нужно просто полить сперва. А то там сухо и ничего расти не будет. Огонь тоже не любит, когда совсем сухо. Но если полить, как зеленкой… Оно заживет. Мама мне зеленкой мажет коленки всегда. Больно, но если подуть, то уже не сильно больно. А потом оно заново зарастает, только иногда пятна остаются. Я тебе покажу. У меня на коленке есть.

Димка тараторил с сумасшедшей скоростью, и я заставила себя открыть глаза, понимая, что, когда Димка поймет, что Алвар ему не ответит, случится катастрофа. Альгидрас сейчас не помощник. Ему самому бы это пережить.

Димка по-прежнему держал руку Алвара, и ритуальный перстень под его пальцами светился алым. Боясь поверить, я перевела взгляд на лицо Алвара. Тот смотрел в небо широко распахнутыми глазами, и его ноздри беспокойно трепетали.

«Менять начертанное могут лишь Боги…» «Место твоего сына на изнанке всех миров. Он будет равен Богам…»

Я подняла взгляд на Альгидраса. Тот сидел на коленях, обхватив затылок руками и запрокинув голову. Его глаза были зажмурены, а на испачканном лице виднелись дорожки слез. Но он улыбался.

Остров снова тряхнуло раз, потом другой.

— От радости это тоже теперь будет? — дрожащим голосом спросил Миролюб.

— И от радости, и от печали, и от женской ласки, и от…

— Пора уже остановиться, Миролюб понял, — прервала я слабый голос Алвара и сжала его потеплевшую ладонь.

Эпилог

На берегу моря было сыро и промозгло. С воды мутной пеленой наползал туман, оседая на одежде и пробирая до костей.

Видимо, в результате стихийных бедствий что-то случилось с климатом, потому что за все время пребывания на острове я впервые наблюдала такую отвратительную погоду. А может, дело было в том, что сегодня здесь хоронили погибших, и остров это чувствовал.