И оживут слова, часть IV

К моему удивлению, на полпути к дому Граны нас догнал Альгидрас. Он пристроился рядом с Димкой и решительно взял того за руку. Димка сопротивляться не стал. Наоборот, он выпустил мою руку и, принявшись радостно подпрыгивать, стал пытать вопросами об Алваре теперь уже Альгидраса. Я слушала негромкий голос Альгидраса и чувствовала, что тревога усиливается. Общая ли это наша тревога или только моя, определить я так и не смогла.

У дома Граны Димка побежал к играющей с девочками Грите и что-то ей сказал. Грита почти сразу с радостным криком бросилась в дом. Спустя минуту на террасе появилась встревоженная Грана.

— Что происходит? — вполголоса спросила я у не спешившего уходить Альгидраса.

— Дима рассказал дочери Грита о его возвращении.

Грана приблизилась к нам, поклонилась Альгидрасу и стала засыпать его вопросами. Она говорила так быстро, что я ее почти не понимала. Альгидрас говорил медленнее, поэтому большую часть его речи я поняла. Грана вправду расспрашивала о здоровье внука, не ранен ли он и не знает ли Альгидрас, что его так задержало. Альгидрас заверил Грану, что ее внук-жив здоров, а о причинах задержки ему неизвестно. И выглядел он при этом таким честным, что Грана мигом успокоилась и, радостно улыбнувшись, стала созывать девочек. Судя по всему, сегодня в доме намечался праздничный ужин.

Мне вдруг вспомнилось, что Грит порой оставался ужинать у бабушки, иногда засиживаясь с дочерью допоздна и явно не торопясь домой.

— А где живет Грит? — спросила я Альгидраса.

Тот отвлекся от наблюдения за Димкой, что-то чертившим веткой на земле для единственной не убежавшей в дом девочки лет трех, и посмотрел на меня настороженно.

— Ты не можешь пойти к нему, — негромко произнес он. — Здесь это нельзя. Он скорее всего сам сюда придет. Здесь его дочь, и…

Альгидрас дернул плечом и скользнул ладонями по бедрам, будто желая засунуть руки в карманы. Карманов, конечно, не оказалось, и он сложил руки на груди.

— Я не собиралась к нему идти, — устало произнесла я. — Просто…

— Что «просто»? — уточнил Альгидрас, не дождавшись продолжения моей фразы.

— Просто хотела понять, ждет ли его кто-то дома.

— Рабыни, — коротко ответил он.

— А семья?

— С семьей он не ладит. Ты сама видела. Альмиру на дух не выносит, со старейшиной в вечной войне.

В голосе Альгидраса послышалось раздражение, а мне вдруг стало невыносимо жаль Грита. Жалость немного приглушала тревогу, не дававшую нормально вздохнуть, поэтому я ухватилась за мысль о том, что вернувшего из похода Грита никто не ждет. Потом я подумала, что, будучи не в духе, он может обидеть своих слуг. Их мне тоже стало жалко. Как и воинов, которые явно испугались его гнева. Особенно тех пятерых, что, повинуясь старейшине, попытались уйти с берега.

— Он не пара тебе. И не потому, что я не хочу видеть кого-то рядом с тобой, а потому что он опасен. Услышь меня.

Мысль о том, что сам факт наличия мужчины рядом со мной его не беспокоит, причинила мне неожиданную боль. Хоть и была сама по себе не новой.

— Я сама разберусь с тем, кто мне здесь пара, а кто нет, — отрезала я.

Альгидрас некоторое время молча на меня смотрел, а потом покачал головой и, ничего не сказав, ушел прочь. Димка все еще играл в саду, и ему было не до меня. Я горько усмехнулась и отправилась в дом.

В доме бурлила жизнь, и я, вызвавшись помочь, против воли заразилась предвкушением праздника. Не то чтобы я ждала прихода Грита, но сдержанная радость Граны передалась и мне.

Стоило Гране и старшим девочкам закончить с готовкой, как во дворе послышался радостный детский визг. Я вышла из дома последней. Грита висела на отце, Димка радостно прыгал рядом. Остальные девочки тоже окружили Грита. Они не подходили близко, но на их лицах читалось радостное оживление. Особенно взволнованной выглядела самая старшая из девочек, Хелия. Не знаю, приходилась ли она родственницей Гране, однако к Гриту девочка испытывала явно не родственные чувства.

Грит спустил дочь с рук и что-то сказал Гране. Та, чуть поклонившись, начала было что-то говорить, но он перебил ее нетерпеливым взмахом руки. Меня всегда коробило то, как пренебрежительно относится Грит к собственной бабушке. В такие минуты слова Альгидраса о нем приобретали смысл.

Оглянувшись, Грит наконец увидел меня и направился в мою сторону. Грита опередила отца и, подскочив ко мне, стала показывать разноцветные бусы, украшавшие ее шею. Насколько я поняла из ее объяснений, это был подарок отца из похода. Я посмотрела на невозмутимое лицо Грита и едва сдержала улыбку. Встреча с судном Алвара никак не могла объяснить появление этих бус. Выходит, он просто готовил подарок дочери заранее.

Грит поднялся на террасу и направился к столу, поманив меня за собой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Дети остались в саду. Даже старшие девочки, к неудовольствию Хелии.

Грит опустился на циновку у накрытого стола и налил в кубок вина.

— Садись, — указал он мне на место напротив себя.

Я присела, и он протянул мне кубок.

— Я не хочу, — покачала я головой.

Он на миг прищурился, однако спорить не стал.