И оживут слова

— Ты помнишь вчерашнего воина, который опоздал? — спросила я, расставляя на столе кружки.

— Опоздал куда? — спросил Альгидрас, внимательно следя за моими действиями.

— Ну, мы стояли на крыльце, а он появился позже. Еще кто-то пошутил, что он подковы себе вместе с конем менял.

— Ярослав, — подсказал Альгидрас, и я вздрогнула, едва не уронив тарелки. — Тут нет Всемилиной кружки. Посмотри на полке. Она неровная.

Чудесно, он еще ее кружку знает. Я сняла с полки изогнутую глиняную кружку и вернулась к столу. Альгидрас тем временем переставил посуду в другом порядке. Я постаралась запомнить, но поняла, что все равно не получится — голова была занята не тем.

— Еще что-то нужно?

— Не знаю.

— Тогда слушай, — я присела на скамью, Альгидрас отодвинулся в противоположный угол и устроился поудобней.

— Ярослав… Я не знаю, как тебе это объяснить, но если верить тому, что я вижу… А это как с Радимом на берегу — я просто увидела это, и не могла объяснить…

— Ты просто скажи, если не пойму, я спрошу, — серьезно заверил Альгидрас.

— Он был среди тех, кто ее убил.

Альгидрас прищурился:

— Ты не путаешь?

— Нет! Это он заманил ее в лес. Сказал, мол, давай наперегонки, пока стражник на стене не видит. И они убежали. А там их уже ждали. И ей косу… а потом... — я почувствовала, что начинаю дрожать. Почему-то я не могла спокойно думать об этой сцене, — … и ему велели передать Радиму косу. И он вчера испугался, понимаешь? Он упал с лестницы, когда меня увидел, помнишь?

— Я помню только, что ты испугалась. На Ярослава я внимания не обратил, — медленно проговорил Альгидрас. — Но тогда выходит, что это…

— Люди из дружины князя, — пробормотала я.

— Вернее княжича. Ярослав ему служит.

— Миролюбу? — в ужасе воскликнула я. — Но Миролюб бы никогда... Он же сам был в плену у кваров. Они его изувечили.

— Так она в плену и не была.

— Верно, — опомнилась я, — Просто тут все твердят, что это квары… Но это не может быть Миролюб. Зачем ему убивать сестру Радима? Ты в своем уме? Он же воин. Он благородный. Неужели не видишь?

Альгидрас коротко улыбнулся:

— Раз обнял, доброе слово сказал — и уж всем хорош.

— Ты меня тоже обнимал и говорил добрые слова, но хорош для меня от этого не стал, — мстительно произнесла я, хотя это и была наглая ложь. А потому что нечего было говорить, что ему неприятны мои прикосновения.

— А я и не должен быть для тебя хорош, — снова улыбнулся Альгидрас, но мне показалось, что мои слова его тоже задели: — Просто помни, что не всяк, кто целует, вправду желает тебе добра.

— Да ты у нас просто специалист по отношениям между мужчиной и женщиной! — насмешливо заключила я.

Альгидрас открыл было рот, чтобы ответить, но ему помешала вернувшаяся Злата.

Ели мы в гробовом молчании. То есть Злата сперва пыталась заговорить про состязание, про то, какой Олег умничка, да как она им гордится, но Альгидрас реагировал вяло, я и вовсе молчала, из чего Злата сделала вывод, что мы успели переругаться, и замолчала сама.

После завтрака Злата едва заметно кивнула Альгидрасу и, подхватив часть посуды, вышла из комнаты. Хванец молча встал и вышел следом, захватив остатки посуды. Ни один из них не озаботился тем, что я еще не закончила есть, беззастенчиво оставив меня наедине с миской и кружкой Всемилы.

Глубоко вздохнув, я отодвинула миску и выбралась из-за стола. На цыпочках приблизившись к двери, я приготовилась соврать, что мне захотелось еще молока, но врать не пришлось. Дверь оказалась закрыта неплотно, а слух у меня, к счастью, всегда был замечательный. Оставил ли Альгидрас дверь приоткрытой нарочно или же просто не смог нормально захлопнуть по причине занятых рук, осталось загадкой. Мне хотелось верить в первое.

За дверью слышались постукивание глиняной посуды, плеск воды и негромкий голос Златы:

— …о Радиме хотя бы.

— Я всегда о нем думаю.

— А о себе? О себе когда думать станешь?

— Злат, я просто ее домой отвел и побыл там немного.

— Да потому и злюсь! — воскликнула Злата, и я даже отпрянула от двери. — Одни Боги ведают, что могло статься! Разума совсем нет? Или думаешь, Радим тебе и во второй раз поверит?! Олег, не гневи ты Богов, не надо! Ее-то Радимушка от всех Богов защитит: и от злых, и от добрых. А тебя?

Наступила тишина. Я пыталась лихорадочно усвоить полученную информацию, но у меня ничего не получалось. Радим во второй раз поверит? Во что?

— Злат, ты помочь хочешь? — раздался негромкий голос Альгидраса.

— Хочу, Олеженька, да как?

— Ты просто не злись. Я решу все. Добром. И Радима успокою. Хорошо все будет.

— А если Всемилка опять?

— Хорошо все будет, — уверенно повторил Альгидрас.

— Ну, как знаешь. Но если не будет… Ох, Олег, вот тогда разозлюсь, — грозно пообещала Злата.

Послышался плеск воды и смех, искренний и беззаботный смех. Как легко они тут отходят от неприятных тем.