И пес с ним

Борис припарковал пикап рядом с хорошо мне знакомым синим «БМВ», пыльным и грязным, вышел из машины и скрылся в сарае. Я огляделся по сторонам, убедился, что никого нет, и выскочил из кузова. Обнюхал «БМВ», дверь сарая. У стены почуял свой собственный запах. Он привел меня к одному из загонов, позади которого обнаружилась клетка, где меня держал мистер Гулагов. Спокойно, Чет. Я все-таки не удержался и зарычал.

Рядом с загоном стоял дом. Я приблизился к нему, заглянул в открытое окно: кухня. За столом, боком ко мне, сидел мистер Гулагов, занятый перекладыванием толстых денежных стопок. Показалась миссис Ларапова с кофейником. Как же они близко! Один прыжок, и я проучу негодяя… Хотя постойте. Правильно ли это? Я решил подождать. Тем временем мистер Гулагов спросил:

– Борис еще не вернулся?

– Пойду посмотрю, – ответила миссис Ларапова, налила кофе в чашку и покинула кухню.

Охо-хо. Я нырнул под окно. Может быть, лучше…

Рядом со мной неожиданно распахнулась дверь – как я ее не заметил? – и миссис Ларапова вышла из дома. Стоит ей повернуть голову… Что тогда? К счастью, она направилась в другую сторону, к сараю. Ее волосы, стянутые в длинный конский хвост, покачивались в такт ходьбе. Неподалеку бормотало радио, потом кто-то откашлялся. В любой момент могут появиться люди! Я попятился, ожидая, пока меня осенит умная мысль, и вдруг возле низкорослого колючего куста, растущего на полпути между домом и шахтой, уловил слабый запах Берни.

Я поспешил по следу, тщательно принюхиваясь. Еще одно дуновение – вот здесь, рядом со сломанной лопатой, еще – у перевернутой рудничной вагонетки, и еще – перед рельсами, ведущими в шахту. Запах Берни усиливался и вел вперед, в чернеющую дыру.

Там, совсем недалеко от входа, я и нашел Берни! Он сидел с закрытыми глазами, привалившись спиной к опорной балке. Берни, ты спишь? Я страшно обрадовался и даже не заметил, что лодыжки моего напарника обмотаны веревкой, руки привязаны к балке, а горло сжимает ошейник-удавка, цепь которого закреплена под потолком.

31

Я придвинулся к Берни. Он спит, или… случилось что-то гораздо худшее? Мне знаком запах этого «худшего», но сейчас я его не чуял. Грудь напарника поднималась и опускалась, он вдыхал и выдыхал воздух, точно как я. Откуда-то раздалось тихое поскуливание. А, это я.

Берни открыл глаза. В первый миг в них промелькнуло выражение, какого я прежде не видел и надеюсь больше никогда не увидеть – полной обреченности (даже говорить не хочется!), потом он заметил меня, и это выражение исчезло. На меня смотрел прежний, привычный Берни. Бр-рр, все равно еще долго не забуду тот взгляд.

– Рад встрече, дружище, – тихо проговорил он. – Я попался как последний идиот…

Наши головы были на одном уровне, моя даже чуть-чуть повыше. Я бросился лизать его лицо, но остановился, заметив синяки и ссадины. Берни посмотрел на выход.

– Чет, ты пришел один? Как это у тебя получилось?

А, долгая история, уже почти не помню. Я вильнул хвостом.

Лицо Берни осветила слабая улыбка, я успел разглядеть, что кусок переднего зуба у него отколот.

– Беги-ка лучше за помощью, Чет, – сказал он. – Времени совсем мало.

Я не сдвинулся с места.

– Как привести помощь?.. Ты об этом думаешь, верно? – продолжил Берни. – Дружище, ты гораздо умнее меня.

Нет, нет и нет. Умнее Берни быть невозможно. И даже если бы я знал, как привести помощь, то все равно не бросил бы партнера в таком состоянии. Других мыслей у меня не было. Я обежал вокруг балки, взглянул на веревку, которая стягивала руки Берни – низко, на запястьях, – и принялся грызть ее.

За свою жизнь я много чего сгрыз – например, кошелек Леды (кожаный, несмотря на зеленый цвет, и не просто из кожи, а из итальянской кожи, о существовании которой я даже не подозревал и которая тем не менее оказалась восхитительной на вкус) и кучу других вещей: одежду, мебель, игрушки, садовый инструмент… Сгрыз в клочья, ей-ей, опыт у меня с раннего детства. Сами понимаете, какая-то веревка, пусть даже довольно толстая, не представляла для меня трудности. Я говорил, какие острые у меня зубы? Как кинжалы, и по размеру такие же.

Я действовал быстро – перекусывал отдельные нити, тянул и жевал, не успевая насладиться процессом. Веревка поддалась почти сразу, размочалившись у меня во рту. Время от времени Берни шевелил запястьями или натягивал веревку – один раз даже балка затрещала. Я, конечно, порадовался тому, что мой партнер по-прежнему силен, но, если честно, он больше мешал, нежели помогал мне. Лопнула толстая стренга, за ней другая. Осталось совсем немножко. Я вонзил зубы в разлохмаченную веревку, потянул назад, одновременно мотая головой – это движение всегда…

– Чет, – очень тихо произнес Берни, – прячься.