И полвека в придачу

– Э, нет. Для тела-то время будет идти по-прежнему. Ему потребуется полноценный отдых. Скорее, наоборот – в виртуальном мире можно будет заниматься своими делами. Но в этом как раз и заключается проблема – если разум находится в системе без перерыва дольше реального часа, то начинается необратимая реакция. Человек уже не сможет существовать без поддержки компьютера.

Алан кивнул скорее самому себе.

– Так вот почему и Стэн, и другие старожилы у бродяг с ума посходили!

– Верно. Отслужив положенный срок, мозг приходит в негодность. И его обладатель живет в состоянии безумия до самой смерти. Это может продлиться и год, и два. Максимум, о котором я слышал, – три фризиумных года. Чтобы не доводить до сумасшествия, всех отключают раньше, но на бродяг система не обращает внимания.

От досады Алан поморщился. Неужели придется торчать здесь полвека? Это же целая жизнь! Хотя стоп! Рон сказал, что один реальный год – пятьдесят во Фризиуме. Значит, час – это… больше двух дней. А он здесь… Трекер принялся лихорадочно высчитывать. О-у-у! Да у него еще есть время! Ошарашенный своим открытием, Алан уставился на друга:

– Ро-он.

– Да, Ал?

– А ведь я здесь меньше двух суток.

На несколько мгновений Ллойд замер.

– Та-ак… – наконец ухмыльнулся он. – Когда, говоришь, ты появился в Шайнинге? Только точно!

– Из Бюро адаптации я вышел вчера, примерно в три пополудни. Ну, может быть, без четверти. До этого беседа с куратором заняла с полчаса, – перебирал в памяти Трекер.

– А сейчас почти полночь, значит, в нашем распоряжении… – Рональд посмотрел в потолок, – часов одиннадцать – двенадцать!

– Угу, у меня так же получилось.

– Отлично! Вот только непонятно, с чего ты так рано в храме оказался? Неофитам нужно там появляться только через неделю после «рождения». Да и то почти все по незнанию опаздывают.

– За компанию, любопытство замучило.

– Что ж, я даже мечтать не мог, что все так удачно сложится, – улыбнулся Ллойд. – Есть у меня вариант и на такой случай. Считай, ты уже вернулся. Чтобы не светиться лишний раз, пару часиков в моем салуне перекантуемся. Дождемся правильного момента – и в путь!

Губы Трекера сами собой растянулись в широкой улыбке. Захотелось кинуться к другу, сжать его в крепких объятиях, но он тут же спохватился и нахмурился:

– А как же ты?

– Не заморачивайся. Главное, чтобы ты выбрался. Я для земной жизни давно покойник. Ни мне, ни тысячам других во Фризиуме уже не помочь. А вот у тебя есть шанс. Сможешь предотвратить новые жертвы.

Алан даже слегка растерялся от этих слов. Он беспокоился о себе, о Роне, о том, что не увидит дочку. А о том, что здесь море пострадавших, которые для кого-то тоже очень близки и дороги, даже не подумал. Сколько их? Тысячи? Десятки тысяч?

– Сколько ж человек Фриз уже затащил сюда? – прошептал вслух Трекер.

– Давай прикинем. – Рональд прищурил глаз, делая в уме подсчет. – Сейчас синкеров, не выработавших ресурс, порядка ста пятидесяти тысяч… Это за вычетом досрочно вознесенных… Первые годы были единицы. Затем по нарастающей… Значит… Думаю, тысяч триста – триста пятьдесят. Но это довольно грубая оценка.

– Ничего себе! – присвистнул Трекер. – Где такую гору тел разместить можно? Это ж все кабинеты и коридоры института должны быть забиты кушетками с первого до последнего этажа. И то, наверное, не хватит. Не, Рон, я там такого не видел.

– Под клиникой целый подземный город. Люди лежат в саркофагах, наполненных специальным гелем. К каждому подходят питательные трубки, коммуникативные сети и прочее. Фриз все отлично продумал.

Трекер в мельчайших деталях вспомнил тело на операционном столе. Точно! Рядом находилась капсула! Тогда он не придал ей значения, потому что был шокирован просверливанием черепа, но сейчас… Выходит, в одном из таких саркофагов лежит и его тело? Или его труп?

Он передернулся. Алану живо представился египетский зал Британского музея. Только в его воображении он был гораздо больше реального – огромный, с бесконечными рядами мумий и саркофагов. И в одном из этих ящиков, глубоком, почти бездонном, лежит он – Алан Трекер, весь утыканный проводами. Он пытается выбраться, цепляется руками за стенки. Вот вроде бы уже и самый край саркофага… Алан делает последний рывок и… срывается. Склизкое, зловонное желе не дает ни за что ухватиться, и он снова погружается в мутную глубину. Он представил все настолько ярко, что его губы скривились в отвращении.

– Брр… – тряхнул он головой и принялся шоркать себя руками, словно его облепил целый рой мерзких насекомых. – Я сейчас, значит, плаваю в какой-то мерзкой жиже, а где-то в соседних гробиках бултыхаешься ты и еще полторы сотни тысяч таких же, как мы, горемык… Стоп! Ты ж маботов не посчитал. А их куда больше, чем синкеров!

– Больше, но они не в счет. Если понадобится, Фриз их сколько угодно закачать может. Это мезоандроидные роботы. Искусственный интеллект. Функционируют на нейронных сетях, имитирующих биологические.

– Маботы не люди?! – От удивления Трекер всплеснул руками.