И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы

И возмутятся корабли
на стойбищах моих морей.
Как сто блестящих кобылиц,
поскачут в бой сто кораблей.

В них сто бесчинствующих сов

вонзятся костяной губой!
Девятый вал!

Так в море слов

девятый вал. Проклятый бой.
Боишься?
А кого, босяк?
Эпоху?
    Короля?
Эпоху – в пах!
         Король иссяк,
он плачет у руля.

Он у кормила плачет, наш

кормилец, скиф, герой.
Он взять хотел на абордаж
слова
    кормой корон!
Девятый вал?
Он – свалка, вал.

Во мире синем,

         в море слез
торпедами плывут слова.
Пока подводно.
Но всерьез.

«В детстве…»

В детстве,
      где, как говорят, пролог,
спят мои дни досадные.
Детство мое,
        кое прошло
с пятого на десятое,
спады, подъемы зим,
            а весны —
мизерное количество,
и не колышется клич весны, —
мысленно лишь колышется.

Детство – начало из всех начал:

подлинность в полдни пробуем
лишь поначалу.
          А по ночам —
подлостью, лестью, пропадом!

Пропадом!

Майский малиновый снег —
пропадом! буднями!
Женщины первой не женский смех —
пропадом!
      тройкой с бубнами!

Детство!

     Напевен и в пору слеп,
правдою – перед правдою
лишь поначалу.
          А повзрослев —
прочими препаратами.

Две осенние сказки

1

Лица дожди стегают
металлическими пальцами.
Листья с деревьев стекают
плоскими каплями крови.

Зазубринами крови

листья с деревьев стекают.
И подставляют гномы
продолговатые, ледяные стаканы.

Гномы —

аккуратненькие, как мизинцы,
малолетние старички,
будто в винно-водочном отделе магазина,
наполняют стаканы
    за успешное завершение труда
    по успешному завершению лета.

Гномы цедят листья,

рассказывают анекдоты армянского радио.
У них одухотворенные, отдыхающие лица.
Еще стаканчик?
На здоровье, товарищи!

2

14 гномов с голубыми волосами
сидели на бревне,
как в зале ожидания на вокзале,
и думали, думали, думали.
Думали о том,
как превратить бревно в дерево.

Тогда один гном взял шприц

и ввел в тело дерева пенициллин,
и ввел глюкозу.
Но бревно не стало деревом,
а еще больше одеревенело.

Тогда другой гном

отбежал на четыре шага от дерева
и заманипулировал
гипнотическими кистями рук
            и глазными яблоками.
Он взывал:
– Бревно, стань деревом! —
Но бревно не стало деревом.

Тогда третий гном (председатель гномов),

мудрый, как дебри
(мудростью веков пропах),
поставил бревно на попа
и приказал:
– Это дерево.
Тогда остальные 13 гномов
облегченно завосклицали:
– Какое замечательное дерево!
Настоящее зеленое насаждение!
Уж не фруктовое ли оно?

«О ночь сибирская…»