И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы

«Есть кувшин вина у меня невидный…»

Есть кувшин вина у меня невидный.
Медный,
      как охотничий пес, поджарый.
Благовонен он и на вид – невинен,
но – поражает.

Приходи, приятель! Войди в обитель!
Ты – меня избрал.
          Я – твой избиратель.
Выпьем – обоюдные обиды
вмиг испарятся.

Приходи, приятель! На ладони положим
огурцы, редиску, печень бычью.
Факел электрический поможет
оценить пищу.

Выпьем!
     Да не будет прощупывать почву
глаз подозревающий
             планом крупным!
(Что твои назвал я «глазами» очи —
прости за грубость.)

Что же на заре произойдет?
                Залаешь?
Зарычишь, с похмелья дремуч, как ящер?
Вспомнишь о моем вине —
                запылает
ненависть ярче.

Парус

Парус парит! Он планирует близко,
блещет – шагах в сорока.

Будет ли буря?
        Разнузданы брызги,
злоба в зеленых зрачках!

Будет, не будет, не все ли едино?
Будет так будет. Пройдет.
Жирные птицы мудро пронзают
рыбу губой костяной.

Передвигаются древние крабы
по деревянному дну.
Водоросли ударяются нудно
туловищами о дно.

Вот удаляется ветреник-парус.
Верит ли в бурю, бегун?
Вот вертикальная черточка – парус…
Вот уж за зримой чертой.

Буря пройдет – океан возродится,
периодичен, весом,
только вот парус не возвратится.
Только-то. Парус.
          И все.

«Ты по пюпитру постучишь…»

Ты по пюпитру постучишь:
    спектакль исполнен! Раз – и все!
Мой режиссер! Ты – поставщик,
    не постановщик, режиссер.

Несостоятелен, как вопль,
    твой театр, твой канон
мультипликационных войн,
    волнений и корон,

нагримированных тирад,
    втираемых в умы…
Твой мир – мир мумий, театрал,
    мемориальный мир!

Твой театр потрепанных потерь!
    Истертых истин фонд!
Чему обрадован партер?
    Что одобряет он?

Зачем не поспешит уйти,
    пока здоров и цел,
от гильотин галиматьи
    под видом ценных сцен?

Не поспешит! И если «бис»
    не грянет по рядам,
я вырву грешный мой язык
    и театру передам.

Циклопы

На съезде циклопов
            цикл прений возрос
в связи с окончаньем доклада,
в котором оратор затронул вопрос:
зачем человеку два глаза?

Затронут вопрос. Досконален доклад.
Ответственность
          перед роком.
Итак, резолюция:
выколоть глаз,
поскольку он понят как роскошь.

В дальнейшем, донельзя продумав доклад,
заколебались циклопы:
не лучше ли тот злополучный глаз
не выколоть, а – захлопнуть?

На сто сорок третьем стакане воды
съезд выдавил вывод командный:
не объединить ли два глаза в один?
Компактнее будет.
           Гуманней.

Зачем человечество лечится, ест,
эстетствует,
        строит,
            зевает?
О том, что идет циклопический съезд,
зачем не подозревает?

Кузница