И повсюду тлеют пожары

Миссис Ричардсон уже, конечно, встречалась с Мирабелл, несколько месяцев назад, когда девочка только появилась в доме. Миссис Ричардсон и Линда Маккалла вместе выросли – выпуск Шейкер 1971 года, старые подруги, с самого знакомства во втором классе, – и жизни их протекали с изящной симметрией: обе после школы уехали учиться, и вернулись, и жили в Шейкер-Хайтс, и построили карьеры. Только Ричардсоны очень быстро родили сначала Лекси, затем Трипа, и Сплина, и Иззи, а миссис Маккалла десять с лишним лет пыталась, а потом они с мужем решили удочерить.

– Это прямо-таки было предопределено, как говорила моя мать, – сказала миссис Ричардсон мужу, услышав такие вести. – Другого слова не подобрать. Марк и Линда столько пережили, сам знаешь, – они сколько ждали. Наркоманского ребенка готовы были взять, вот точно тебе говорю. И тут как гром среди ясного неба – десять тридцать утра, звонит соцработница и говорит, что на пожарной станции оставили азиатского младенчика, и в четыре часа дня младенчик уже у них.

Миссис Ричардсон пошла знакомиться с малышкой на следующий же день и в паузах между воркованием выслушала историю Линды – как ей позвонили, как она рванула прямиком в “Бейбиз Ар Ас” и скупила все, от полного младенческого гардероба до кроватки и полугодового запаса подгузников.

– Истратила на кредитке все подчистую, – смеялась Линда Маккалла. – Марк еще кроватку собирал, когда соцработница привезла Мирабелл. Но ты посмотри на нее. Ты только на нее посмотри. Просто не верится, да? – И она в чистом изумлении крепче прижала к себе ребенка.

С тех пор миновало десять месяцев, и процесс удочерения шел на всех парах. Мы надеемся, что через месяц-другой закончим, сообщила миссис Маккалла, протягивая миссис Ричардсон “мимозу”. Маленькая Мирабелл – такая милашка: черные пушистые волосы с розовой лентой, круглое задиристое личико, карие глазищи таращатся на толпу гостей, в пальчиках зажаты бусы миссис Маккалла.

– Ой, она прямо куколка, – ахнула Лекси.

Мирабелл отвернулась и зарылась лицом в свитер миссис Маккалла.

– Это ее первая большая вечеринка, – пояснила та, погладив девочку по темной макушке. – Она не привыкла, что вокруг столько людей. Да, Мими? – И она поцеловала девочку в ладошку. – Но нельзя же было не отметить ее первый день рождения.

– Откуда вы знаете, что это ее день рождения? – спросила Иззи. – Она же брошенная?

– Она не брошенная, – сказала миссис Ричардсон. – Ее оставили на пожарной станции, чтобы ее нашли и спасли. Совсем другое дело. И поэтому она оказалась в этом прекрасном доме.

– То есть вы не знаете, когда она на самом деле родилась? – спросила Иззи. – Вы просто выбрали случайный день?

Миссис Маккалла усадила ребенка поудобнее.

– В социальной службе подсчитали, что ей два месяца плюс-минус пара недель. Она у нас появилась тринадцатого января. И мы решили праздновать тридцатого ноября. – Она скупо улыбнулась Иззи. – По-моему, нам очень повезло подарить ей день рождения. В этот день родился Уинстон Черчилль. И Марк Твен.

– А ее правда зовут Мирабелл? – спросила Иззи.

Миссис Маккалла напряглась.

– Когда оформят все бумаги, ее будут звать Мирабелл Роуз Маккалла, – ответила она.

– Но у нее же, наверное, и раньше было имя, – сказала Иззи. – Вы знаете какое?

Вообще-то миссис Маккалла знала. Ребенка оставили в картонной коробке, закутав в несколько слоев одежды и завернув в одеяла, чтоб не замерзла на январском холоде. В коробке была и записка – после долгих уговоров соцработница дала прочесть. “Имя ребенка Мэй Лин. Пожалуйста, возьмите этого ребенка и дайте ей лучшую жизнь”. В ту первую ночь, наконец убаюкав девочку на руках, мистер и миссис Маккалла два часа листали словарь имен. Ни тогда, ни потом и до сего дня им и в голову не приходило жалеть об утрате ее прежнего имени.

– Мы решили, что лучше дать ей новое имя – в честь начала новой жизни, – сказала миссис Маккалла. – “Мирабелл” означает “дивная красота”. Прелестно, да?

В ту ночь, глядя на длинные детские ресницы, на крохотный бутончик губ, довольно приоткрытый в глубоком сне, они с мужем решили, что более подходящего имени не сыскать.

– Когда мы взяли кошку из приюта, мы ей оставили прошлое имя, – сказала Иззи. И обернулась к матери: – Помнишь? Мисс Муррти? Лекси говорила, что оно дурацкое, а ты сказала, что имя нельзя менять, а то кошка запутается.

– Иззи, – одернула миссис Ричардсон. – Веди себя прилично. – И посмотрела на миссис Маккалла: – Мирабелл так выросла. Я бы ее и не узнала. Раньше была совсем худышка, а теперь такая пухленькая, вся прямо сияет. Ой, Лекси, ты посмотри, какие щечки.

– Можно ее подержать? – спросила Лекси. И не без помощи миссис Маккалла привалила ребенка к плечу. – Ой, какая кожа. Прямо кофе с молоком.

Мирабелл вплела пальцы в длинные волосы Лекси, и Иззи угрюмо удалилась.

– Я не понимаю этой мании, – прошептал Сплин Трипу в углу за кухонным островком, куда они ретировались с бумажными тарелками кишей и выпечки. – Они едят. Спят. Какают. Плачут. Уж лучше собака.