И повсюду тлеют пожары

– Зато девушки их любят, – сказал Трип. – Небось, если бы Пёрл пришла, она бы над этой деткой ворковала.

Сплин не понял, дразнится брат или сам думает о Пёрл. И Сплин не знал, какая версия тревожнее.

– Ты же слушал, когда на ОБЖ объясняли про предохранение, да? – спросил он. – А то у нас тут стадами будут бегать девчонки с мелкими Трипами. Вообразить страшно.

– Ха-ха. – Трип вилкой забросил в рот кусок яйца. – Ты о себе побеспокойся. Нет, погоди – чтобы кому-нибудь заделать ребенка, надо, чтобы кто-нибудь с тобой переспал.

Он швырнул пустую тарелку в мусорное ведро и отправился искать напитки, оставив Сплина в одиночестве доедать последние крошки уже остывшего киша.

По просьбе Лекси миссис Маккалла отвела ее на экскурсию в спальню Мирабелл: все розовое и бледно-зеленое, а над кроваткой – вручную вышитый транспарант с именем обитательницы.

– Она обожает этот ковер, – сказала миссис Маккалла, похлопав по овчине на полу. – Мы кладем ее сюда после купания, а она катается и хохочет.

Она показала Лекси игровую комнату Мирабелл – отдельную гигантскую спальню с игрушками: деревянными кубиками всех цветов радуги, бархатным слоном-качалкой, целым шкафом кукол.

– Та комната, что выходит на фасад, больше, – пояснила миссис Маккалла. – Но здесь солнечнее – все утро и почти до вечера. Там мы сделали гостевую, а эту оставили Мирабелл для игр.

Когда они вновь спустились, гостей съехалось еще больше, и Лекси нехотя уступила Мирабелл новоприбывшим. Когда настала пора резать торт, светская жизнь так вымотала новорожденную, что пришлось ее уносить – попить из бутылочки и поспать, – и, к великому разочарованию Лекси, под конец вечеринки, когда Ричардсоны уезжали, Мирабелл все еще спала.

– Я хотела еще ее подержать, – пожаловалась Лекси по пути к машине.

– Она ребенок, а не игрушка, Лекс, – сказал Сплин.

– Миссис Маккалла наверняка обрадуется, если ты предложишь сидеть с Мирабелл, – утешила миссис Ричардсон. – Езжай осторожнее, Лекси. Дома увидимся. – И она за плечо подтолкнула Иззи к другой машине. – А ты в следующий раз поменьше груби в гостях, или останешься дома. Линда Маккалла, между прочим, сидела с тобой, когда ты была маленькая. Меняла тебе подгузники и водила в парк. В следующий раз, когда с ней встретишься, вспомни об этом.

– Вспомню, – ответила Иззи и грохнула дверцей.

* * *

Несколько дней Лекси только и говорила, что о Мирабелл Маккалла.

– Младенческая лихорадка, – сказал Трип и локтем пихнул Брайана: – Берегись, чувак.

Брайан нервно хохотнул. Однако Трип был прав: Лекси вдруг яростно прониклась младенцами, даже съездила в “Диллардз” и купила там в подарок Мирабелл кружевное, совершенно непрактичное платье.

– Боже мой, Лекси, как-то я не припомню, чтобы тебя интересовали малыши, когда Сплин и Иззи были маленькие, – заметила ее мать. – Да и куклы, если уж на то пошло. Собственно… – Миссис Ричардсон мыслями обратилась в прошлое. – Один раз ты закрыла Сплина в ящике с кастрюлями и сковородками.

Лекси закатила глаза:

– Мне было три года.

Она трещала про младенца до понедельника, и когда после обеда в кухне появилась Мия, Лекси возрадовалась новой слушательнице.

– У нее такие роскошные волосы, – восторгалась она. – Я никогда не видела у маленьких столько волос. Такие шелковистые. И глаза огромные – так и вбирают всё. И такая чуткая. Ее нашли на пожарной станции, представляете? Кто-то ее там буквально оставил.

Мия, в углу вытиравшая столешницы, замерла.

– На пожарной станции? – переспросила она. – На какой пожарной станции?

Лекси взмахнула рукой.

– Не знаю. Где-то в Восточном Кливленде, кажется. – Ее не так интересовали подробности, как трагическая романтика сюжета.

– И когда это было?

– В январе. Что-то такое. Миссис Маккалла говорила, пожарный вышел покурить и нашел Мирабелл в коробке. – Лекси покачала головой: – Как будто она щенок ненужный.

– И Маккалла собираются оставить ее себе?

– По-моему, да. – Лекси открыла шкаф и добыла себе батончик “Нутри-Грейн”. – Они сто лет уже хотели ребенка, а тут Мирабелл. Прямо чудо. И они давно пытались усыновить. Они будут очень любящие родители.

Она содрала с батончика обертку, и кинула ее в мусорное ведро, и ушла наверх, а Мия осталась размышлять.