И придет волчица

Не знаю, кого ожидал увидеть капитан на месте невысокой растрепанной девчонки, но сам он внешне вполне соответствовал тому представлению, которое сложилось у меня по рассказам. Когда мужчина вышел на свет удалось разглядеть его во всей красе: сорок-сорок пять лет, высокий, худой, в темном ежике неровно остриженных волос уже заметна седина, тонкий нос с хищной горбинкой, воинственно топорщащиеся усы и узкий рот, искривленный в злобной гадливости — с таким выражением лица давят вошь. Довершали картину прищуренные голубые глаза, холодные и слегка безумные, как у многих, упившихся кровью на этой войне.

— Она? — переспросил комендант, как сплюнул.

— Да. Она полукровка, все они выглядят несколько э… юно.

— Сколько ей на самом деле?

Он смотрел на меня в упор, но говорил так, как будто меня здесь не было. Или же я была вещью. Или — уже мертва.

— По нашим данным — двадцать один… с небольшим. Но, возможно, здесь какая-то ошибка.

— Это ошибка? — пальцы капитана вцепились в мои волосы на затылке, заставляя поднять вверх голову.

— Нет.

В апреле мне исполнилось тридцать.

Человек с силой толкнул меня на стену, оставив у себя в кулаке клок волос.

— Выйдите.

Во взгляде мага промелькнуло сочувствие. Захлопнулась дверь.

— Вот уж не думал, что ты… такая. Столько разговоров, а глянуть не на что.

— Снимите наручники — полюбуетесь.

Сильный удар под дых лишил возможности не только дерзить, но и дышать.

Пока я, чудом удержавшись на ногах, глотала ртом воздух, Ласто отошел к столу и швырнул на него поднятый со стула сверток. Сквозь набежавшие на глаза слезы я рассмотрела чехол наподобие тех, что носят с собой полевые лекари. Да и инструменты — когда капитан развязал тесемки — смутно напоминали медицинские: какие-то щипцы, пилочки, иглы… Дыхание снова перехватило.

— Есть приказ доставить тебя в Каэр, — комендант занес над столом руку, выбирая, с чего бы начать. — Живой. Но ни слова о том, что невредимой. Пока наши маги наладят связь, ты успеешь мне многое рассказать.

Голые стены, каменный пол, простой деревянный стол, два стула, дверь, за которой солдаты и маг, и окно с толстой решеткой. Ни сбежать, ни спрятаться. Но когда он шагнул ко мне, я все же попыталась — отскочила в угол. Мужчина жестко усмехнулся:

— Хочешь поиграть?

Он взвесил в руке медную грушу, используемую как пресс-папье, и замахнулся. Я замерла, но капитана это не остановило. Увернуться не получилось, лишь закрыть руками голову… Но он метил ниже.

— Мне нравятся немного другие игры, — за соединяющую браслеты цепь он поднял меня с пола. Всего одной рукой. Второй — сдавил горло. — Помнишь Райе? У меня были друзья под Райе.

— У меня были друзья в Энтау и под Гаасом, — прохрипела я.

Вмурованный в стену крюк был рассчитан на кого-то повыше ростом, и я повисла на нем, не касаясь ногами каменных плит.

— У тебя много друзей, — прошипел Ласто. — Меня интересуют те, что еще живы. Где они? Сколько их? Что замышляют?

Комендант вернулся к столу и вновь сосредоточился на выборе. Боги пресветлые, почему же так долго?

— Зачем вам графство, тэр Ласто? Хотите собственный замок с пыточной? А то ведь и не разгуляешься в походных условиях. А там дыбу соорудите, колесо поставите. Хорошо. И пара ленных деревушек под боком — перебоев с подопытными не будет.

Он остановился на узком ноже с зазубренным лезвием.

— Я бы отрезал тебе язык, — процедил он, приближаясь. — Но нельзя… Может, ухо? Тебе ведь хватит одного, чтобы слышать мои вопросы?

Он отвел ножом мои волосы, и я затаила дыхание, стараясь не показывать, что мне на самом деле страшно.

— Охотники отрезают волкам уши, — в лицо мне дохнуло табачным смрадом. — И Лар'элланским выродкам отрезают уши. Оставляют себе, как трофеи. Но твое ухо сгодиться только на то, чтобы выбросить — оно не похоже ни на волчье, ни на эльфячье. Обычное человеческое ухо. Зачем мне такой трофей?

Я испуганно сглотнула, когда лезвие переместилось на мою щеку. А потом зажмурилась от боли, чувствуя, как кривые зубцы кромсают кожу, и закусила губу, чтобы не заскулить. Почему так долго?!

— Больно? Поверь мне, это — цветочки. Что такое боль ты узнаешь позже. Но я… я мужчина, и я не могу заставить страдать красивую женщину. Ты понимаешь, о чем я? Ты красивая. И мне это мешает. Отвлекает меня от дела. Но я знаю, как все исправить.

— Не нужно, — всхлипнула я.

Браслеты врезались в запястья под весом моего тела, со щеки на рубашку текла кровь…

— Нужно. Мне нужно. Скажи, твой муж или любовник, тот сумрачный тип, о котором плетут небылицы — что он любит в тебе больше? Твое лицо? — нож коснулся другой щеки. — Или твое тело? — лезвие распороло рубаху на груди.

— Все, — ответили капитану из-за спины, и в лицо мне брызнула чужая горячая кровь.

— Почему так долго? — я едва не плакала, когда Лар приподнял меня и отцепил от стены.

— Прости. Там слишком светло, и маг в коридоре. Я не хотел, чтобы поднялся шум.

Одна из пыточных игл пришлась кстати — Сумрак в секунды разделался с замками, и я скинула ненавистные браслеты.

— Дай мне минуту.

Минута — на то, чтобы впустить в себя силу, снять усталость и боль, и залечить порез.