И придет волчица

Сорвался Иоллар уже дома. И то не сразу. Выкупался вслед за женой, переоделся. Поиграл с сыном. Пережил семейный ужин. Дождался, пока Лайс с Маризой уйдут к себе, а Галла пойдет укладывать Дэви. И только потом прошел в кухню, где у открытого окна курил Тин-Тивилир, налил себе настоянного на травах и дубовой коре самогона и… раздавил в руке стакан, сминая в кулаке окровавленные осколки.

— Держи, — Сэл сначала протянул салфетку, а после достал из шкафа другой стакан и наполнил его до краев.

Откуда он появился, Сумрак не понял: может, вошел за ним, а может, и был здесь с Тинном.

— Составишь компанию?

— Нет, прости, но мне сейчас… — водник неопределенно повел рукой.

— Тогда и я не стану, — он выплеснул самогон за окно.

— Возьми, — стоявший рядом тэвк протянул трубку. — Это трава, которую выращивают мои братья в Лар'эллане. Она прогоняет тревожные мысли.

— Спасибо. Но дыма я уже надышался. Однажды и на всю жизнь.

Не будь здесь этих двоих, разбитым стаканом и порезанной ладонью не ограничилось бы. Но при них он старался сдерживаться, лишь прошептал со злобой:

— Убил бы мразь.

— Ты и так его убил, — резонно заметил Буревестник, выдохнув облачко дыма. Когда он успел перехватить не ему предложенную трубку, Лар не видел.

— Воскресил бы и еще раз убил! — от удара по столу кулаком задребезжала посуда.

Лишившийся курева полудемон не стал задерживаться и тихо удалился, понимая, что он тут не советчик. Он же и не знал, из-за чего все это. А вот Сэлу ничего объяснять не нужно было.

— Ее жизни ничего не угрожало. В противном случае мы сразу отказались бы от этого плана.

— Жизни?! — взорвался Иоллар. Пальцы уже сдавили горло парня, прижав его к стене, а рука потянулась к лежащему на столе ножу. — А кроме жизни? Тоже ничего не угрожало, да? Хочешь знать, как это было?

Лезвие оставило вмятину на щеке мага, но тот даже не пошелохнулся.

— Думаешь, я не знаю? — спросил он хрипло.

Спокойный взгляд единственного глаза и повязка на другом отрезвили. Сумрак разжал пальцы, отпустив друга, и выронил нож. Виски свело от боли. Опять.

Там, в Тарли, он держался, вел себя так, как этого требовали обстоятельства. Галла ни в чем не упрекала, ни о чем не спрашивала, даже не заикнулась о том, что могло случиться, если бы он промедлил еще минуту. Но он знал. Знал и не мог простить себе этого.

— Может, расскажешь, из-за чего ты на самом деле бесишься?

Сэллер еще раз затянулся и отложил трубку. Снова наполнил стакан товарища и достал еще один для себя.

— Не пил бы ты после этой Лар'элланской дряни, — пробормотал Лар, вместо извинений за глупую вспышку.

— Какая она Лар'элланская? — отмахнулся Буревестник. — Сколько Тин уже на Саатаре не был? Местная. Здесь, покупает. Знать бы еще где, и за какие деньги. Так по какому поводу шум?

— Приревновал жену к имперскому колдуну, — попытался отшутиться Иоллар.

— Ну так и убил бы его за компанию с комендантом вместо того, чтоб посуду бить, — без тени улыбки произнес Сэл. — Они наших магов не жалеют.

Так и было. Пленных брали обе стороны. Если их не казнили сразу, то обменивали, продавали, выкупали — нормальная практика военного времени. Но ни один из попавшихся имперцам кармольских чародеев назад уже не возвращался. Говорили, их отправляют прямо в Каэр. А что дальше, не знал никто.

Но сейчас речь шла не о магах. Собираясь с духом, Лар залпом выпил спиртное, не почувствовав вкуса — лишь жар, обжегший горло, и заполнившее желудок тепло. Отщипнул от лежавшей на блюде виноградной грозди ягодку, отправил ее в рот и долго катал языком, не раскусывая, оттягивая момент истины. Можно было промолчать, но тогда боль наверняка не отпустит. Эта боль преследовала его с момента возрождения, предваряя очередную вспышку ярости, и он сам не знал, как далеко может зайти в таком состоянии. А так — хоть какая-то отдушина.

— Я задержался, потому что… — слова застряли в горле, и он закашлялся.

Сэл плеснул в стакан воды из стоящего тут же кувшина и пододвинул поближе, по-прежнему не сводя с него глаза.

— Мы договаривались, что дождемся Ласто и начнем. Но я задержался во дворе. Там было светло, всюду солнце, тень заметили бы. Пришлось обходить, а в коридоре стоял тот маг, и я… — очередной стакан так и напрашивался на то, чтобы его схватили и с силой швырнули о стену, но Сумрак сцепил руки в замок, чтобы не поддаться искушению. — Я испугался. Струсил. А этот урод тем временем…

Продолжить поток самоедства Сэллер не позволил:

— Опасаться за свою жизнь — это не трусость. Тебя действительно могли заметить, и было бы как в Потле. Забыл?

В том-то и дело, что не забыл. Тогда, попав под удар имперских магов, он мог погибнуть. Потому и осторожничал сегодня, теряя драгоценные минуты, каждая из которых обернулась страхом и болью для той, кого он должен был беречь.