И проиграли бой

- Хватит, - он сел на постели, потянулся. - Что-то произошло, пока я спал? Уж больно тихо кругом.

- Произошло, и немало. Бэрк хотел скинуть Лондона, а тот ему врезал, - Бэрк и с копыт долой, чуть жив остался. Ой, да я ж забыл совсем про него! - Он выбежал из палатки, обогнул ее, оглядел помост. Вернувшись, сказал: Кто-то успел подобрать.

Мак был уже на ногах.

- Рассказывай! - взволнованно попросил он Джима.

- А в толпе, как увидели кровь, будто с ума посходили. Ну, а Лондон и направь их баррикады сокрушать.

- А я что тебе говорил! - воскликнул Мак. - Увидят кровь, и дело пойдет. Ну, а дальше, что дальше было?

- Уехали, вот и все. Видел бы ты их. Все будто воедино слилось, будто один огромный зверь дорогу заполонил. Даже мне невтерпеж стало. Сам чуть было не пошел, да вовремя одумался, приказал себе: "Стой! Где твой разум!"

- Отлично, - радовался Мак. - Говорят, что от толпы проку мало. А я тебе так скажу: если толпа знает, чего хочет, она не хуже обученных солдат действует, только с большей выдумкой. Так, ну разнесут они баррикаду, а дальше? Ведь они не враз угомонятся, им еще что-нибудь сотворить захочется. А про зверя ты хорошо сказал. Именно: огромный зверь. И он совсем не схож с каждым, кто составляет его силу, да и силы у него больше, чем у всех людей, вместе взятых. И запросы у него совсем иные, чем у людей. Док насчет этого верно говорил. Не угадать, что зверь натворит.

- Пока что разнесет баррикаду.

- Да я не о том. Зверю на баррикаду наплевать. А вот что ему нужно - сам не знаю. Беда всяких там социологов в том, что они изучают народ как группу людей, а это совсем не так. Народ - это тот же самый зверь. И людского в нем не больше, чем в собаке. Д жим, здорово, когда нам удается обратить этого зверя на доброе дело, но мы так мало знаем. Разойдется зверюга - неизвестно, что натворит. - Лицо у Мака разгорелось, но угадывался за радостным волнением страх.

- Тише! Никак наши возвращаются. - Джим подбежал к выходу. Как переменились! Словно бы и не вместе, а вразнобой идут.

Мак подошел. Дорога была запружена людьми. Вот из потока выбрался Лондон и припустил к Маку с Джимом.

- Назад! В палатку! - орал он на ходу.

- С чего бы это? - недоуменно спросил Джим. Но Мак затолкал его в палатку, развязал бечевку и опустил полог.

- Ему лучше знать. Сиди спокойно и жди. Он сам все уладит. Что бы ни случилось, сиди и носа не высовывай.

Ураганным ливнем прошуршали по земле шаги сотен ног, прогромыхали голоса. На брезентовой стене обозначилась квадратная тень-то был Лондон, - и знакомый голос прокричал:

- Спокойнее, ребята, спокойнее!

- Мы ему покажем, кто струсил!

И снова голос Лондона.

- Вас отругали - вот вы и злобитесь. И мой друг здесь ни при чем. А сейчас вы поработали на славу. А мой друг - он друг и вам. Он же день и ночь ради вас старался, намаялся.

Судя по всему, настроение толпы менялось, напор на Лондона ослабел, растворился в разрозненных криках.

- Все ясно, Лондон!

- Но ведь он обозвал нас трусами!

Мак, наконец, перевел дух.

- Ну, Джим, пронесло, чудом пронесло.

Квадратная тень на палаточной стене не шелохнулась, а беспокойные выкрики стали удаляться, озлобленность таяла.

Лондон, однако, не закончил разговор.

- Ну, а если кто из вас думает, что я персики лопаю, зайдите да посмотрите.

- Да что ты, Лондон. У нас и в мыслях такого не было.

- Это все Бэрк придумал, чтоб ему пусто было.

- Он давно против тебя, Лондон, народ подговаривает. Сам слышал.

- Что ж, давайте расходиться, ребята. Меня дела ждут.

Голоса стихли, толпа, очевидно, разошлась, и лишь тогда Лондон откинул полог и устало вошел в палатку.

- Спасибо, - сказал Мак. - Мы на волосок от гибели были. Ты даже и не представляешь, Лондон. А здорово ты их утихомирил. Ох, как здорово.

- Да я и сам испугался, - признался Лондон. - Небось, презирать меня за это не станешь. На обратном пути и меня что-то так разобрало, сам бы тебя придушил, - он ухмыльнулся. - Даже не знаю почему.

- Да и они не знают, - вздохнул Мак. - Так уж мир устроен. Ну, а теперь рассказывай, что на дороге произошло.

- Мы их в лепешку раскатали! И следа от них не оста лось. Пробовали нас газом отравить, конечно, кое-кто из ребят закашлялся, слезы из глаз. И все равно им ни за что было нас не одолеть. Как они драпали! А остальных наши буквально втоптали в землю. Ребята удержу не знали.

- В вас стреляли?

- Да они и ружей вскинуть не успели - мы уж у них под носом. Пальнули поверх голов, чтоб попугать, а мы, знай себе, вперед прем. Легавым тоже не очень охота по людям стрелять. Мы накатили, смяли их, баррикаду в щепки.

- Машины с собой брали?

- Целых восемь штук. На них наши самые отчаянные парни ехали.

- Убили кого из легавых? - сурово спросил Мак.

- А кто его знает. Я не следил. Может, убили. Ребята прямо озверели. Их, поди, и с пулеметами не остановили бы.

- То, что надо! - обрадовался Мак. - Да если б мы могли в нужную минуту наддать жару, а сделав дело, хладнокровно притормозить, завтра утром у нас бы революция началась, а к вечеру б кончилась. Ребята что-то уж очень быстро со всем управились.