И прольется кровь

Потом я пошел на север, по направлению к деревне.

Рой мух взлетел с трупа оленя, когда я проходил мимо него. Он выглядел довольно странно: казалось, он увеличился в размерах. От зверя шел запах, которого я до сих пор не замечал, хотя труп лежал всего в двадцати шагах от хижины. Наверное, все из-за постоянного западного ветра. Одного глаза не было. Видимо, вороны. Но, судя по всему, ни волки, ни другие крупные животные еще не приходили. Пока не приходили.

Быстро и уверенно я шагал мимо деревни прямо к пристани. Перед тем как пойти к Лее, надо было сделать пару дел.

Я вынул пистолет из-за пояса брюк и с разбега в два шага зашвырнул его так далеко в море, как только смог. Затем я пошел в магазин к Пирьо. Купил себе банку мясных фрикаделек «Йойка» и спросил, где живет Маттис. Она трижды безуспешно попыталась объяснить мне это по-фински и наконец вышла вместе со мною на улицу и показала дом всего в одном броске пистолета от магазина дальше по дороге.

Маттис открыл после того, как я, позвонив три раза, уже готов был уйти.

– Мне показалось, я услышал, что здесь кто-то есть, – сказал он. Волосы его торчали во все стороны, на нем была рваная шерстяная футболка, трусы и толстые шерстяные носки. – Дверь не заперта, чего ты здесь стоишь?

– А ты не слышал звонка?

Он с интересом посмотрел на приспособление, о котором я говорил.

– Смотри-ка, у меня есть звонок, – заключил он. – Значит, он не работает. Входи.

Оказалось, что Маттис живет в доме без мебели.

– Ты здесь живешь? – спросил я.

Эхо моего голоса заметалось между стенами.

– Стараюсь как можно меньше, – ответил Маттис. – Но зарегистрирован я здесь.

– А твой дизайнер интерьеров?

– Я унаследовал дом от Сиверта, а кто-то другой унаследовал его мебель.

– Сиверт был твоим родственником?

– Не знаю. Может быть. Ну да, у нас было определенное сходство. Так он, вероятно, считал.

Я рассмеялся. Маттис непонимающе посмотрел на меня и уселся на пол, скрестив ноги.

Я сел так же, как он.

– Прости, что спрашиваю, но что приключилось с твоей щекой?

– Налетел на ветку, – сказал я и вынул из кармана деньги.

Он пересчитал их, просиял и убрал купюры в карман.

– Молчание, – сказал он, – и холодное, как колодезная вода, спиртное. Какой сорт предпочитаешь?

– А что, есть разные?

– Нет. – Та же улыбка. – Значит ли это, что ты решил остаться в Косунде, Ульф?

– Возможно.

– Ты сейчас в безопасности, зачем уезжать в другое место? Будешь жить в хижине?

– А где еще?

– Ну… – Улыбка словно приклеилась к его широкой физиономии. – Ты познакомился с парой женщин в этой деревне. Может случиться, с приближением осени тебе захочется чуть-чуть погреться.

Я немного поиграл с мыслью, а не заехать ли кулаком по его коричневым зубам. Откуда, черт возьми, он это узнал? Я вымученно улыбнулся:

– Твой троюродный брат рассказывает тебе сказки?

– Троюродный брат?

– Конрад. Коре. Корнелиус.

– Он мне не троюродный брат.

– А сказал, что брат.

Я попытался встать на ноги.

– Правда? – Маттис приподнял бровь и почесал взлохмаченную голову. – О господи, это должно означать… Эй, куда ты собираешься?

– Уйти отсюда.

– Ты еще не получил спиртное.

– Обойдусь и без него.

– Правда? – прокричал он мне вслед.

Я прошел между надгробиями к церкви.

Дверь была распахнута, и я зашел внутрь.

Лея стояла у алтаря спиной ко мне и меняла цветы в вазе. Я постарался вдохнуть глубоко и спокойно, но сердце мое уже вышло из-под контроля. Я шел к ней, тяжело ступая, и все-таки она вздрогнула, когда я кашлянул.

Она повернулась. К алтарю вели две ступеньки, и, стоя там, она смотрела на меня сверху вниз. Глаза ее покраснели и сузились. Я подумал, что мое сердце, наверное, можно разглядеть снаружи, потому что скоро оно пробьет грудную клетку.

– Что тебе надо? – Ее шепот был невнятным.

Все забылось.

Все, что я собирался сказать, улетучилось, испарилось, исчезло.

Осталось только последнее предложение.

И я произнес его:

– Лея, я люблю тебя.

Я увидел, как она заморгала, словно испугавшись.

Воодушевленный тем, что она не выставила меня за дверь, я продолжил:

– Я хочу, чтобы вы с Кнутом уехали со мной. Туда, где нас никто не найдет. В большой город. Туда, где есть шхеры, картофельное пюре и пиво средней крепости. Мы сможем рыбачить и ходить в театр. А потом мы будем медленно идти домой, на улицу Страндвэген. У меня нет денег купить большую квартиру, если мы захотим жить именно на этой улице, потому что она дорогая. Но квартира будет принадлежать нам.

Лея что-то шептала, а ее покрасневшие глаза наполнялись слезами.

– Что? – Я сделал шаг вперед, но остановился, когда Лея подняла руку.

Она держала перед собой букет увядших цветов, словно обороняясь. И повторила громче:

– Аните ты говорил то же самое?

Казалось, мне на голову обрушились воды Баренцева моря.

Лея покачала головой:

– Она приходила сюда, чтобы, по ее словам, выразить соболезнования по поводу смерти Хуго. Кроме того, она видела нас с тобой в моей машине и поинтересовалась, не знаю ли я, где ты. Поскольку ты обещал ей вернуться.

– Лея, я…

– Не надо, Ульф. Просто уходи.