И пусть их будет много

   На следующий день она предприняла еще одну попытку - несколько иного рода. Она отправила Мориньеру двух прехорошеньких девиц - блондинку и брюнетку.

   Когда тот после долгого дня, проведенного в городе, вернулся во дворец, доложил королю о результатах своей бурной дневной деятельности и, наконец, усталый, явился в свою комнату, из его постели к нему, как младенцы из капусты, тянули ручки полнотелые Стыдливость и Страсть.

   Он отдернул полог, склонился над девицами:

   - Чем обязан такой милости?

   Блондинка пролепетала:

   - Мадам де Монтеспан...

   Он усмехнулся.

   - Понятно.

   Проговорил:

   - Не беспокойтесь ни о чем, красавицы.

   Вышел. На минуту заглянул в комнату, где готовились ко сну его слуги. Потом широким шагом направился в спальню маркизы де Монтеспан.

   Распахнул двери, вошел.

   В постели, в полумраке, с трудом рассеиваемом дрожащим светом нескольких свечей, готовились сплестись в жарких объятиях два тела. Мориньер подошел ближе. Остановился у края кровати. Его заметили.

   Юный паж, испугавшись темной фигуры за пологом, сначала судорожно дернул на себя одеяло, завернулся в него, почти целиком обнажив тем самым маркизу. Потом вскочил, сверкнул белым задом, схватил свои вещи, брошенные у изножия, ринулся прочь из комнаты.

   Атенаис не смутилась ни в малейшей степени. Не стала прикрываться. Улыбнулась томно, протянула к нему руки:

   - Вы пришли...

   - Да, - ответил. - Я пришел.

   Стал раздеваться. Медленно. Снял камзол, развязал бант, взялся расстегивать рубашку.

   Атенаис смотрела на него - он видел, как горели в предвкушении ее глаза.

   Он не улыбался. Смотрел на нее долгим взглядом.

   Уселся на постель, стянул штаны.

   Наконец, лег, укрылся одеялом.

   Повернулся к ней спиной.

   - Что? Что это значит, черт побери? - она задохнулась от возмущения.

   Стукнула его по плечу раз, другой. Потом, не дождавшись реакции, взялась молотить кулачками по чему придется - по плечам, по спине.

   Мориньер подождал минуту, другую. Наконец, повернулся, схватил ее за запястья, бросил на постель, прижал собой.

   - Я пришел к вам спать, моя дорогая. Так что прекратите буйствовать.

   - Спать???

   - Вас это удивляет?

   - С какой стати?

   - Вы не дали мне сделать это в моей спальне. Я пришел в вашу. Что вы видите в этом странного?

   - Убирайтесь!!

   - Нет. - Он снова повернулся к ней спиной.

   Мориньер зевнул. Подоткнул подушку поудобнее.

   Атенаис вскочила, швырнула в него свою подушку, потом выхватила цветы из вазы, отправила их следом. Он не шевельнулся.

   Проговорил только, лениво цедя:

   - А вы, дорогая, я вижу, не вняли моим вчерашним словам... И ведь не то, чтобы я призывал вас к целомудрию. Я только рекомендовал проявить терпение...

   Снова зевнул. Она смотрела на него с ненавистью.

   Поняв, что изгнать его без помощи посторонних из спальни не удастся, - а не объяснять же им всю нелепость сложившейся ситуации?! она даже себе не вполне была ее в состоянии объяснить! - маркиза де Монтеспан схватила халат, набросила его на плечи, выскочила в коридор.

   Она очень быстро замерзла. По темным коридорам Лувра гулял ветер. Да и в остальном коридоры дворца были неподходящим местом для ночных прогулок. Так что довольно скоро ей пришлось вернуться в комнату.

   Атенаис пробралась тихонько на свое место, прилегла, дрожа от холода.

   Мориньер, почувствовавший ее возвращение, приподнял край одеяла. Когда она скользнула в тепло, обнял ее, согревая.

   Она почувствовала, как отреагировало его тело на ее близость.

   Произнесла тихо:

   - Вы идиот, Мориньер.

   Он закрыл ей ладонью рот.

   Когда Атенаис проснулась, Мориньер был уже почти одет.

   - Вы уходите? - спросила она тихо.

   Он подошел к ней, присел на край кровати. Проговорил спокойно, но жестко:

   - Послушайте меня, дорогая. Не вздумайте сделать эти ваши игры - системой. Поверьте мне, каждая из подобных ваших выходок, в конечном счете, будет портить вам жизнь.

   - Вы мне угрожаете? - она вскинула брови.

   - Нет. - Он улыбнулся открыто. - Я, напротив, предлагаю вам дружбу. Когда вы повзрослеете, вы поймете, что друг всегда, при любом раскладе, лучше врага, а мужчина, умеющий сдерживать свои рефлексы, интереснее необузданного, пылкого юнца - как бы привлекательно и гордо ни звучало это слово "необузданный". Просто поверьте теперь мне.

   Мориньер поднялся.

   - И сделайте так, моя дорогая, чтобы я с этих пор имел возможность ночевать в своей постели. Иначе вам для ваших развлечений придется искать другое место.

   *

   В Лувре ничто не остается незамеченным.

   Это, правда, не означает, что все, о чем тут говорят, на самом деле, случалось именно в том виде, в котором оно переносилось из уст в уста. Многое, трансформируясь от одного рассказчика к другому, приобретало, в конечном итоге, совершенно неузнаваемый вид. Этот процесс нельзя было прервать и невозможно - контролировать.

   Людовик знал это свойство разносящихся по дворцу сплетен, поэтому, оставшись, наконец, с Мориньером наедине, он задал ему свой вопрос.

   - Дорогой мой граф, что такое вы вчера сотворили, что весь Лувр сегодня только о вас и говорит?

   Король был удивлен.

   Двор то и дело сотрясают разные скандалы. Но никогда раньше они не касались сурового Мориньера.