И пусть их будет много

   - Чем же вы так досадили маркизе де Монтеспан, что она уверяет, будто вы являетесь активным сторонником любви по-итальянски?

   - Маркиза - очаровательная женщина, - Мориньер улыбнулся, и ничто не указывало теперь на его истинное отношение к этому разговору. - А разве можно быть уверенным, что знаешь, чем занята головка очаровательной женщины?

   - Ну, тогда расскажите мне о двух прелестницах, что с таким визгом выпорхнули вчера из вашей постели, - сидя в высоком кресле, король легкомысленно покачивал ногой. - Говорят, не было человека, который не услышал бы их криков.

   Мориньер ухмыльнулся - еще как был. Занятый маркизой, он сам не слышал практически ничего. Так, какой-то шум за дверями. Но он может себе представить.

   Король опустил руку в вазу с фруктами и принялся шарить в ней, стараясь наощупь выбрать что-нибудь повкуснее. У него было замечательное настроение. И он хотел развлечься.

   Мориньер помолчал минуту-другую, потом устремил взгляд на короля.

   - Да, ваше величество, вчера был веселый вечер. Когда в конце дня я вернулся к себе, в спальне меня ожидал приятный сюрприз.

   Он усмехнулся, представляя, как две перепуганные обнаженные девицы неслись посреди ночи сломя голову по коридору. Отвергнув чернокожих братьев-близнецов, привезенных им однажды из Андалузии, глупышки отказались от такого наслаждения! Молодые, сильные, сложением не уступавшие Гераклу, юноши были готовы к подвигам. Судя по тому, с какой радостью близнецы приняли необременительное предложение своего господина, девушек ждала прекрасная ночь. Если бы не их пугливость...

   - Маркиза де Монтеспан, сир, проявила удивительную заботу, прислав мне в постель двух очаровательных девиц, которые, по ее мнению, должны были согреть мою постель. Девушки, мне показалось, были чрезвычайно довольны этим. Но я вчера совершенно не способен был соответствовать их притязаниям, так как сам чувствовал себя разбитым и мечтал лишь упасть в постель и уснуть. Чтобы не разочаровать бедняжек, я предложил им взамен каждой по брату-близнецу. К слову сказать, ваше величество, я не ожидал такой бурной их реакции, - он озорно улыбнулся, - ибо в моих андалузцах нет ничего страшного. Напротив, они являют собой образец мужественности и приятного обхождения.

   Король засмеялся. Он позволяет себе смеяться нечасто и только в обществе тех, к кому особенно благоволит. Чаще он хранит вид величавый, так как считает: образ короля должен сохраниться в веках, как образ величественный и справедливый.

   Но сейчас он смеялся.

   - Дорогой мой, вас нужно женить. Своим холостяцким положением вы не даете спокойно спать многим молодым дамам. Я готов подобрать вам среди здешних красавиц вполне сносную жену.

   - Нет, ваше величество, только не это! - посерьезнел Мориньер. - Мое сердце занято, сир. Не разбивайте его приказом, которого я, испытывающий к вашему величеству чувство бесконечного уважения и любви, не смогу не исполнить.

   Король положил выловленный фрукт обратно в вазу. На мгновение он погрустнел.

   Образы прошлого являются ему до сих пор. Крошка Манчини была так очаровательна. И если бы не вмешательство кардинала, то, кто знает, как сложилась бы его, Людовика, жизнь?

   - Успокойтесь, мой бедный граф. Я не разобью вашего сердца, - сказал милостиво. Помолчав минуту, продолжил. - Отчего тогда вы не представите свою избранницу вашему королю? Мы приняли бы ее со всей благосклонностью. Женщина, которая сумела завладеть сердцем такого неприступного мужчины, стоит нашей любви.

   - Конечно, ваше величество, - ответил Мориньер. - Однажды я сделаю это. Непременно.

   Поклонился, приготовился уйти.

   Король остановил его.

   - Кстати, граф... не кажется ли вам, что Атенаис де Монтеспан - весьма миловидна?

   - Да, сир. Она обольстительна.

   Король кивнул удовлетворенно. Заметив, что Мориньер медлит, спросил:

   - Вы хотели сказать что-то еще?

   - Да, сир. Позвольте мне покинуть двор на несколько дней.

   - Несколько дней?

   - Возможно, мне потребуется неделя... дней десять, может быть.

   Король, только что сосредоточенно обрывающий лепестки цветов, стоящих в огромной вазе, в удивлении обернулся.

   - Десять дней??

   Помолчал некоторое время. Потом тихо сказал:

   - Поезжайте.

   Глава 16. Дела личные

   Мориньер гнал коня по хорошо известному ему уже пути. Париж-Орлеан-Шатору-Лимож... Конечный пункт - Тулуза.

   Он сказал Людовику - дней десять. На деле ему нужно было больше. Мориньер понимал, что может не успеть вернуться к обещанному сроку. Но просить у короля больше времени на дела личные - не решился. А откладывать задуманного он не хотел.

   Так уж вышло, что это стало его личным делом.

   Мориньер вспомнил день, с которого это "личное" началось.

   Ему тогда было лет десять... или одиннадцать? Он только недавно прибыл ко двору. И почти сразу был одарен привязанностью малолетнего короля, а вместе с ней получил и уверенность в себе и определенную, весьма значительную, свободу действий.

   И однажды утром, - была, кажется, весна: то лил дождь, то вдруг проглядывало солнце, - он отправился в город, чтобы купить вафель. Для короля и для себя.