И пусть их будет много

   Заметив это, он недовольно мотнул головой, и Клементина вместе с ним несколько долгих минут наблюдала, как красная жидкость медленно впитывалась в плотный ворс старого ковра.

   - Филипп, нам надо поговорить, - сказала, наконец.

   - О чем? - прохрипел он. - О чем мы, черт вас побери, можем говорить?

   Она протянула к нему руки.

   - Мы должны объясниться.

   - Объясниться? Прекрасно! Так начинайте! Я мечтаю развлечься. А я-то думал, какого черта Мориньер отправил отсюда оставленных мной воинов? Кто из них отец этого ублюдка, которого вы трусливо упрятали в своих комнатах? Отвечайте!

   - Вы с ума сошли! Ни тот, ни другой.

   - В самом деле? Тогда кто?

   Она молчала. Смотрела, как он приближается к ней - медленно, пошатываясь, не сводя с нее тяжелого взгляда.

   Вздрогнула, когда он заорал:

   - Кто???

   Схватил ее за волосы. Из прически посыпались шпильки. Он накрутил распустившиеся пряди на руку, дернул изо всех сил, приблизил свое лицо к ее лицу. Долго смотрел ей в глаза.

   - Кто? - повторил хрипло.

   - Бернар... Бернар Одижо.

   Клементина произнесла это имя так тихо, что сама себя едва расслышала. Но он - он расслышал.

   Размахнулся. Изо всех сил ударил ее по лицу.

   - Дрянь!

   - Нет, Филипп! Нет! Не надо! - она попыталась оттолкнуть его, отодвинуться от разгневанного мужчины. Подальше. Как можно дальше. Но он крепко держал ее за волосы. Говорил, задыхаясь от ярости:

   - Я дал вам свое имя. А вы втоптали его в грязь!

   - Отпустите меня! Мне больно!.. Я хотела любить вас. Но вы не дали мне такой возможности. Вы оставили меня здесь одну. Два долгих года я была одинока... Я управлялась здесь одна. Я сохранила ваши земли от разорения, ваши деревни - от уничтожения, ваших людей - от смерти. Я выживала, как умела.

   - Вы сделали очень много добрых дел, - он выплевывал наполненные сарказмом слова ей в лицо. - И одно из них - рождение ублюдка от мерзкого висельника, дворянина без чести, преступника.

   Она уперлась руками ему в грудь.

   - Пустите! Я виновата, Филипп...

   Он придвинулся к ней еще ближе.

   - Подумать только, - презрительно засмеялся, - из всех особей мужского пола вы ухитрились выбрать этого негодяя - гнусного мятежника. Вы не только опозорили меня, как мужчину. Вы поставили под сомнение верность нашей семьи королю.

   - Господи, - от изумления у нее пресеклось дыхание, - о чем вы говорите?.. При чем тут это?

   - Вы вели себя, как шлюха! Так хотя бы вы догадались быть последовательной. Есть тысячи способов избавиться от беременности или не допустить ее, но вы ко всему еще и дура. Бестолковая и порочная.

   Клементина чувствовала, как силы ее иссякают под потоком лившихся на нее оскорблений. Она не сдержалась. Потеряла самообладание и поняла, что говорит лишнее, когда на нее один за другим посыпались уже ничем не сдерживаемые удары. Она упала, больно ударившись головой о подлокотник кресла, и сползла вниз, стараясь укрыть от побоев вдруг разболевшийся живот.

   Филипп убьет ее. Если он сейчас не остановится, он ее убьет.

   Она съежилась, свернулась в комок. Не пыталась даже отползти, укрыться. Ждала безучастно, когда все закончится.

   По полу потянуло холодом. Сквозняк коснулся ее пальцев, до боли заледенил рассеченную губу.

   Послышались шаги - уверенные, тяжелые. Что-то больно царапнуло кисть. Она медленно отвела руки от лица. Первое, что увидела - сапоги. Острые шпоры у самых глаз.

   - Вы с ума сошли, Филипп, - услышала ровный голос человека, которого ненавидела больше всех на свете. - Вы убьете ее!

   Мориньер стоял теперь, стеной отделяя ее от мужа.

   Всегда он! Везде он! В самые тяжелые, унизительные, в самые отвратительные моменты ее жизни.

   Дернулась, едва успела отодвинуться. Мориньер, покачнувшись, шагнув назад, чуть не наступил ей на пальцы, - это Филипп, бросившись на друга, толкнул того изо всех сил в грудь.

   - Убирайтесь отсюда! - заорал Филипп. - Убирайтесь отсюда и из моего дома! Прочь! Неужели не ясно: то, что происходит здесь, касается только меня?!!

   - Не только, - ответил холодно. - Ваши страдания не оправдывают вашего скотства. Идите к себе и проспитесь.

   - Я убью вас! - Филипп, кажется, стал слабеть. Последние слова он проговорил тихо, будто угасая. - Убью...

   - Прекрасно. Но завтра. Все завтра. - Мориньер обернулся к дверям. - Антуан!!

   Когда слуга появился на пороге, приказал:

   - Уложи своего господина спать. Сейчас.

   Филипп, растерявший вдруг весь свой пыл, больше не противился. Вышел из библиотеки, ссутулившись, опираясь на своего камердинера. Мориньер обернулся к Клементине. Хотел что-то сказать, но не успел.

   Она стала подниматься. Попыталась выпрямиться. Охнула, почувствовав, как по ногам потекло что-то теплое, вязкое. Схватилась за живот.

   Мориньер заметил промелькнувший в ее глазах ужас. Подошел. Не церемонясь, задрал юбки. Увидев расползающееся по ткани алое пятно, подхватил ее на руки.

   - Тереза! - позвал. - Тереза!!

   Когда горничная вбежала в комнату, проговорил:

   - Жиббо сюда. Быстро!

   - Но господин граф не позволяет...

   - Быстро!! - повторил.

   Сверкнул глазами так, что девушка со всех ног бросилась бежать.