И пусть их будет много

   - Ты вовремя позвал меня, господин, - сказала Жиббо, спустившись через пару часов в нижний зал. - Очень вовремя.

   - Знаю, - ответил. - Садись.

   Налил в свободную кружку вина.

   - Промочи горло.

   Жиббо не отказалась. Села в господское кресло - когда еще придется. Взяла обеими руками кружку. Сделала большой глоток.

   - Хорошо, что ты оказался здесь в эти сумасшедшие дни, мальчик. Сама судьба привела тебя сюда.

   - Судьба? - рассмеялся устало. - Я не верю в судьбу, ты знаешь.

   - Напрасно, - покачала головой Жиббо. - А ведь ты очень неглуп. Во всяком случае, много умнее твоего друга - нашего господина... Вот уж кто, поистине, идет по жизни с закрытыми глазами. Не ведает, что творит. Не знает, что его ждет.

   - А ты - знаешь?

   - Что ждет нашего графа?

   - Да.

   - Знаю.

   - Говори.

   - Нет, мальчик. Ты не веришь в судьбу, но это не означает, что ее не существует. Я не буду смущать тебя предсказаниями. Делай, что должен. И все будет, как надо.

   Глава 30. Месть

   Филипп проснулся посреди ночи с жуткой головной болью. Поискал, пошарил рукой вокруг в поисках бутылки. Не найдя, разбудил спящего на выдвижной кровати Антуана.

   - Черт бы тебя побрал, старый болван! Я хочу пить! Принеси мне вина.

   - Лучше бы воды, господин, - пролепетал слуга.

   - Заткнись. И неси, что сказал!

   Когда Антуан подал ему откупоренную бутылку - отправил его спать в комнату слуг.

   - Ты мне тут не нужен. Я не болен.

   Потом долго сидел на постели, делал глоток за глотком. Когда бутылка опустела, поднялся, шатаясь. Вышел из комнаты. Медленно побрел по коридору, который представлялся ему теперь лабиринтом.

   Он шел. И темная тень двигалась вслед за ним. Филипп не замечал тени, как не видел сейчас ничего вокруг себя. Он направлялся в сторону комнаты, где находилась та самая ненавистная колыбель. Она одна занимала теперь все его мысли.

   Если бы ее не было... Если бы не было... Все тогда могло бы быть по-прежнему.

   С каждым глотком вина эта мысль все больше завладевала им.

   Он споткнулся о край положенной у порога циновки, тихо выругался. В неверном свете луны тускло блеснуло лезвие.

   Ночь была тихой. Но то тягостное, что плотной, темной тучей висело над замком Грасьен, не давало спать и Клементине. Она то задремывала, то просыпалась в холодном поту. Вскакивала, с ужасом взглядывала на простыни. Выдыхала облегченно, поняв, что кровотечение практически остановилось. Снова пыталась уснуть.

   В конце концов, поднялась, прошлась по комнате, присела в кресло.

   Бешено стучало сердце, отдаваясь эхом в ушах.

   Клементина походила еще немного и направилась в детскую.

   Она не сразу увидела Филиппа.

   "Как душно", - подумала. Подошла к окну, распахнула ставни, толкнула створки. Легкий ветерок ворвался в комнату, свежестью дохнул ей в лицо.

   Клементина обернулась и в ужасе вжалась в простенок между окнами.

   Филипп стоял, склонившись над колыбелью. И хмель потихоньку выветривался из его головы. Потеряв на мгновение равновесие, он задел край кроватки, и теперь на него из колыбели смотрели ясные, как будто слегка удивленные, глаза ребенка. Девочка задрыгала ручками и ножками, и ему показалось, она улыбнулась ему.

   Он пошатнулся, выронил из рук кинжал и услышал сдавленный вскрик за спиной.

   - Филипп... - выдохнула тихо Клементина.

   Что за проклятие тяготеет над ними?

   Она протянула к нему руки. И никак не могла ни губ разомкнуть, ни с места сдвинуться. Так и стояла в оцепенении, не сводя взгляда с едва держащегося на ногах Филиппа. И он стоял. Смотрел на нее неотрывно. Потом тряхнул головой, направился к выходу.

   И она, наконец, нашла в себе силы сделать шаг. Оторвалась от стены, бросилась к нему.

   Где-то на полпути столкнулась с мужем. Он на секунду задержал ее, поймав за плечи, и, отшвырнув в сторону, вышел из комнаты.

   Клементина не поняла, когда сознание ускользнуло от нее. Просто в какой-то момент абсолютные темнота и тишина стали рассеиваться, как тяжелый туман с восходом солнца.

   Она теперь слышала, как мужской голос тихо, но резко бросал в этот туман слова. В ответ испуганно, виновато звучал голос женский. Но смысл слов по-прежнему не достигал ее сознания, тонул в вязком молоке.

   Где-то вдалеке заплакал ребенок. Кто-то успокоил его.

   Сильные мужские руки подняли ее и положили на кровать. Они отвели со лба пряди и чем-то прохладным и влажным коснулись лица. От рук веяло покоем и уютом. Как тогда, в детстве, во время той долгой болезни другие руки, руки ее матери, не давали ей уйти. Держали на плаву. Давали ей силы, помогали бороться с жаром.

   Тогда, - все то время, что она находилась без сознания, - она чувствовала себя спокойно и защищенно. И теперь, на этой границе бытия с небытием, когда слух и осязание уже служили ей, а в глазах еще висела беспросветная тьма, она вдруг почувствовала то же самое. И ощутила сильнейшую боль утраты, когда эти благословенные руки исчезли, оставив ее в одиночестве. Клементина заметалась в поисках тепла и зарыдала горько, отчаянно.

   *

   Утро наступило для Клементины поздно. Было уже около полудня, когда она открыла глаза. И тут же встретилась взглядом с Мари.

   - Что ты тут делаешь? - спросила удивленно.