«И пусть все мои дороги ведут к тебе…»

Сегодня у нас проводил беседу Золтан Ваш (знаешь «16 лет в тюрьме»?). Ему задали вопрос: какое событие он считает самым замечательным в своей жизни? Он ответил: «то, что я 35 лет назад стал коммунистом. Если бы этого не случилось, вся моя жизнь была бы серой и неинтересной». И еще одна замечательная мысль: «Самым страшным были не пытки и одиночки, а те моменты, когда начинал сомневаться в смысле и целесообразности своего дела». Линуська, ты читала «Слово перед казнью» ( или в первом издании «Репортаж с петлей на шее») Фучика? Ты знаешь, я очень не люблю мемуарную литературу, но эту книгу я прочитал за ночь. Это, по-моему, самое замечательное в этом жанре произведение. Начал читать «Тегеран», но времени нет совершенно.

Линусь, а почему вам на третьем курсе понадобилось изучать архитектуру, да еще какую-то древнюю? А насчет Рафаэля я действительно забыл. Я же говорил тебе, что мы люди серые, непросвещенные.

Еще раз посмотрел нашу новую картину «Грошик», на этот раз понравилось еще больше. Это, действительно, лучшее по своей теме. Тебе обязательно понравится.

Прочитай в докладе Поспелова о культе личности. Я не хочу хвастаться, но я страшно рад, что был прав в этом вопросе.

Интересно, что сейчас в Берлине. Иногда жалко, что не стал дипломатом ( а ведь серьезно собирался). Но это только иногда. Я ни на что не променял бы свою работу, вернее, свое призвание. А ведь мы об этом никогда не говорили. Тебе не будет странно, что у твоего мужа будет такая беспокойная профессия? Еще недели две и я кончу возиться с материалами нашей поездки. Можно будет приступить к практическому осуществлению. Правда уже и так сделано немало. Подготовлено несколько очень важных решений, прочитали массу докладов, но все это не то. Не терпится поездить по организациям, поговорить с людьми и помочь в том огромном повороте, который сейчас совершает вся страна. Ну почему тебя нет здесь! Ведь если об этом писать, то получается скучная статья, а если рассказывать, страшно интересно, ведь это все – живые люди.

28. I. 1954 г.

Линуська, сказочка моя!

По моим подсчетам вот-вот должно прийти твое письмо, но мне его не дождаться. Я чуть-чуть не здоров, схватил грипп – у нас сейчас сплошная эпидемия, – вчера лежал дома, сегодня бы еще тоже полагалось, но на сегодня уже было создано два совещания, отменять их было поздно, пришлось поехать на работу. Завтра у меня два доклада и дискуссия, откладывать их нельзя, потому что потом люди разъедутся, придется снова ехать. А там, авось, и грипп пройдет. Но ты не волнуйся, вобщем я слежу за своим здоровьем, ведь мне теперь вдвойне важно долго жить: во-первых потому, что это вообще замечательно, и во-вторых, чтобы как можно больше быть с тобой (Правда, для того, чтобы это продлить, есть еще один способ: как можно раньше начать).

Родная моя, ты не думай, мне тоже нелегко писать, но я постоянно испытываю физическую потребность делиться с тобой хоть какой-то крупицей всего, что так хотелось бы обсудить, о чем хотелось бы знать твое мнение или о чем просто хотелось бы рассказать. У меня много друзей и подруг, с каждым из них можно обсудить часть всего этого, но все поняла бы только ты. При этом с друзьями я встречаюсь редко, а это нужно обсуждать каждый вечер. Сейчас же моим собеседником каждый вечер является мама, но разговор этот весьма односторонний: она мне рассказывает все события дня (так что я с подробностями до десятых тонн и фамилий знаю все дискуссии, происходящие в Госплане), я коротко реагирую, иногда что-нибудь рассказываю (обычно какую-нибудь хохму) и на этом разговор кончается. Вот когда и ты будешь здесь… Правда скоро, моя Линусь?! У меня часто спрашиваю, когда я женюсь. Я всем отвечаю: «В этом году!»…

Линусь, в Кремль попала? И если еще не попала, все равно здорово, правда? Мы сейчас тоже собираемся устроить большой бал-маскарад в Парламенте для будапештской молодежи.

Я достал свои старые заржавленные коньки и отдал их в точку. Как только кончится грипп, выхожу на лед и начинаю тренироваться, чтобы к твоему приезду быть «на уровне».

Будапешт

18. II. 54

Линусь, любимая моя!

Ты начинаешь делать успехи. Во-первых, письмо пришло раньше, чем обычно (но не раньше, чем мне хотелось бы), и во-вторых, его длина (правда, почерк довольно размашистый). Но ты очень ошибаешься, надеясь, что я «взмолюсь». Наоборот, я считаю, что можно писать еще чаще, еще подробнее (ведь ты не писала больше недели, а описываешь всего лишь один вечер). И потом ты, верная свей привычке, отказываешься «реагировать» на массу вопросов, которые задаю в своих письмах. И потом почему ты думаешь, что я знаю, что такое абаблеменит?

Линусь, ненаглядная моя, это я ворчу по привычке. Я так рад твоему письму.

Только что передали коммюнике берлинского совещания. Здорово все-таки! Ведь американцы согласились вести переговоры с Китаем! Несмотря на все, гроза отодвигается и на горизонте гораздо светлее.