И равнодушно смотрят небеса...

собственности. Но я вместо этого пытался честно батрачить на любимую страну, втайне

надеясь на неожиданный сброс Всевышним на мою голову манны небесной. И он таки ее

сбросил, но какую цену пришлось заплатить!

2. Роковая сделка

Как я уже упоминал, конец восьмидесятых и начало девяностых бросили нашу страну в

пучину безумного турбулентного движения, которое называлось совсем еще недавно

чуждым нам буржуйским словом — «коммерция». Все вдруг почувствовали в себе

коммерческую жилку и бросились зарабатывать «бешеные бабки». Худо-бедно и я

приторговывал, правда, по большей части лицом, но что-то получалось, что-то нет — это

было не столь важно. Главное то, что я знал абсолютно весь лексикон коммерсанта,

умничал с себе подобными и решал проблемы мирового масштаба. И тут объявился мой

московский приятель, с которым мы вместе служили и который возглавлял небольшое

коммерческое предприятие. Встреча оказалась судьбоносной, и вскоре я плотно окунулся в

московскую бизнес-тусовку, внимательно присматриваясь к тамошним правилам ведения

дел, которые не очень отличались от наших, украинских. Но по крайней мере, по

мелочевке там не «кидали», только по крупному, а значит, что-то небольшое вполне можно

было относительно честно провернуть и для Харькова.

Мой сосед и приятель Сергей Стасов (фамилии и имена, названия организаций

изменены), с которым я познакомился после переезда на новую квартиру, в то время

работал бухгалтером в одной частной строительной фирме. Часто, сидя у меня дома за

чашкой чая, он мечтал о том, как было бы здорово, если бы у него была возможность

окунуться в бизнес. «Чувствую в себе силы — потянул бы это дело!» Рядом с офисом его

фирмы находилась штаб-квартира союза воинов-афганцев Н-ского района, и они

«дружили семьями».

Холодной зимой 1990 года совместно с московской фирмой «Россия» афганцы привезли в

Харьков доселе не виданную выставку импортной электроники и разного барахла. Для

Харькова это было событие.

Ко мне прибежал Стасов и радостно сообщил переданную ему начальником афганцев

информацию: всю выставку можно купить у москвичей по демпинговым ценам, а потом

распродать в розницу. Вот только где взять по тем временам большие деньги — 15

миллионов рублей? И тут я вспомнил о Романе Черноусове, который работал в «Банке»

заместителем начальника внешнеэкономического отдела, брате моего давнего приятеля

Жени Черноусова, уехавшего на ПМЖ в США. Я связался с ним, и Роман пообещал

поговорить с управляющим, Иваном Владимировичем Знаменным. Через пару дней нас со

Стасовым Знаменный пригласил на разговор. Он согласился дать нам кредит под залог

товара с выставки! Мы были в шоке. После разговора Роман намекнул нам, что неплохо

было бы поздравить управляющего с приближающимся Новым годом, да мы и сами

понимали, что дело здесь не только в дружеских связях. А вдруг еще когда-нибудь

понадобится помощь банка?

Кредит взяли под афганцев, и покупка товаров с выставки состоялась 30 декабря. Никто

даже не возражал, когда сообща было принято решение подарить Знаменному к Новому

году злополучную видеокамеру…

А в январе меня нашел Роман Черноусов и предложил работу. Его брат Женя собрался

организовать совместное украино-американское предприятие, учредителем которого с

нашей стороны выступит «Банк», а с американской — фирма, в которой Женя был вице-

президентом.

Таким образом вскоре появилось СП «Ю-Банк», с открытыми вакансиями двух

заместителей генерального директора — по коммерции и по маркетингу и рекламе. Роман

предложил мне место одного из замов и попросил помочь найти второго. Я согласился и

по поводу зама по коммерции у меня даже не возникло сомнений — Стасов.

Начали мы работать. Прежде всего мы вместе со Стасовым поехали в Москву, где я

познакомил его со всеми, кого знал, отрекомендовал как своего партнера и дал гарантии, что с ним можно вести дела. Но все равно каждый раз, когда он посещал стольный город, мне звонили мои московские друзья и сообщали о всех его сделках, получая новые

гарантии, что ничего не изменилось.

Я продолжал работать в своем видеопрокате и мотался по делам СП. Через полгода я

почувствовал, что «дело пахнет керосином» — все чаще руководство требовало «откаты»

в виде туго набитых конвертиков, которые мы раздавали направо и налево всевозможным

«крышам». Да и мой ставленник Стасов, слегка расправив крылья на моих связях и

довольно быстро разобравшись что к чему, стал потихоньку рассказывать генеральному

директору, какой он классный парень, как он зарабатывает для фирмы деньги и как я

ничего не делаю, а только зря получаю зарплату. Когда я об этом узнал, моему

возмущению не было предела! Человек, которому я отдал все свои концы в Москве, с

помощью которых он теперь делал себе имя, которого ввел в курс дел, в конце концов

помог устроиться на его теперешнюю работу, за моей спиной поливает меня грязью… Как

я прозевал в нем эту гниль? Правду говорят: чтобы узнать человека получше, нужно дать

ему немного побыть начальником.

В то время я еще мог позволить себе ошибаться в людях. Я не стал унижаться до разборок.