И равнодушно смотрят небеса...

Через полтора часа мои показания были выброшены в мусорную корзину. Следователь

сказал мне, что я, видимо, не понял, чего он от меня хочет. Его интересовало подробное

описание того самого дня «Х», когда состоялась передача видеокамеры, как, когда, за что и

почему. Я объяснил ему еще раз устно, что ничего такого не было и я вообще не понимаю

сути задаваемых вопросов. Да, кредит брали, но не я и не себе. Аппаратуру видел, на

склад со Стасовым заезжал, что-то там кому-то кто-то отгружал — я что, помню? Это

было больше полугода назад. О видеокамере как предмете взятки понятия не имею.

Сообразив, что так он ничего из меня не вытащит, следователь доверительно раскрыл мне

страшную тайну: Знаменный задержан, сидит у них в камере уже вторые сутки, дает

показания, что брал взятку за кредит. А в другой комнате товарищ Черноусов его

показания подтверждает. А за месяц до этого вызванный для дачи показаний по этому

«делу» товарищ Стасов написал явку с повинной, подробно рассказав, как мы с ним

ездили на склад за видеокамерой для взятки в банк… Честно говоря, у меня бешено

колотилось сердце, и я почувствовал, как меня начинает охватывать паника. Все, что я

смог из себя выдавить, было тихое «Не верю». В ответ счастливо улыбающийся

следователь достал из ящика собственноручно написанные Стасовым показания и сунул

их мне под нос для ознакомления. Так и есть: этого гада действительно вызывали месяц

назад, а он даже словом мне не обмолвился! Я почему-то успокоился и продолжал

настаивать на том, что это все чушь и ничего не знаю. Когда я окончательно надоел

следователю, он пригрозил, что это не последняя наша встреча, чтоб я никому о ней не

рассказывал и не уезжал из города.

Вырвавшись на улицу, я тут же бросился к телефону-автомату и позвонил одному из замов

Знаменного с просьбой о срочной встрече. Через десять минут я уже рассказывал все

подробности происшедшего обалдевшему заму. Оказывается, об аресте управляющего

никто не знал, и он, поблагодарив меня, бросился на работу «наводить порядок». Я с

чувством выполненного долга поплелся домой. Вечером, зайдя к Стасову, я получил на

мой вопрос вполне достойный его ответ: «Я пообещал следователю, что ничего никому не

скажу». Без комментариев.

5. Буря

Если бы я сказал, что ничуть не испугался происшедшего, я бы покривил душой. Конечно

же, воображение рисовало мне радужные перспективы: допросы, показания… Но ни в

коем случае я себя не видел на скамье подсудимых. Это было невозможно в принципе,

никогда, ни за что! У меня возникало ощущение, что я смотрю какой-то низкобюджетный

«совковый» фильм. А в связи с происходящей «охотой на ведьм» в стране это все

леденящей хваткой сжимало горло — страшно, все-таки семья, дети… И все равно не

верилось, что со мной может произойти что-то серьезное. Пожалуй, тогда мне казалось, что я принял правила какой-то рискованной игры с полной уверенностью, что в самой

безвыходной ситуации всегда смогу нажать кнопку «Стоп» и выйти сухим из воды.

Знаменного выпустили через трое суток, предварительно получив с него показания, что он

получил видеокамеру в подарок к Новому году. Его, как потом выяснилось, уговорил

«добрый» следователь: «Вас никто не сможет обвинить в получении взятки — ведь в силу

того, что вы не являетесь должностным лицом как работник коммерческой структуры,

ваши действия не попадают под эту статью». Действительно, в то время в Уголовном

кодексе Украины была статья, точно определяющая понятие «должностное лицо» — это

лицо, являющееся работником государственной, бюджетной структуры и занимающее в

ней руководящий пост. «Банк» был коммерческой структурой (более 50% уставного фонда

в нем состояли из частных вкладов физических лиц), а посему управляющий не являлся

бюджетным работником. По закону он мог получать даже взятки в чистом виде! Поэтому

Знаменный и подписал в присутствии одобрительно кивающего ему головой одного из

ведущих адвокатов Харькова Белкина эти злополучные показания. За что тут же был

освобожден под подписку о невыезде, и, радостно щурясь теплому солнышку свободы,

покинул изолятор временного содержания.

Нас не трогали больше месяца, и нам стало казаться, что все закончилось. Естественно, все мы встретились и обговорили сложившуюся ситуацию. Ничего страшного, казалось,

не могло произойти, а сам Знаменный заверил нас, что «вопросы решены», все улажено и

больше никого дергать не будут. На всякий случай обговорили тактику поведения каждого, и даже простили Стасова, который рассказал, как его запугивали и обещали, что в случае

написания им явки с повинной он по делу будет проходить исключительно в роли

свидетеля. Не знаю, какие мысли возникли в головах остальных, но лично мне все это

было слушать отвратительно. Каждого из нас уже допрашивали, пугая и обещая надолго

посадить, поэтому мы, помня тот панический ужас, который вызывали такие «уговоры» и

видя несчастного Стасова, который блеял, пытаясь оправдаться перед нами, все же

пожалели его. Он снова стал членом команды, дав негласную клятву стоять со всеми до

последнего.