И рушатся стены (сборник)

— Конечно, — сказал он, протянул руку, и палец его повис над пусковой кнопкой. — Это может быть всего лишь ложное развитие, Лью. Мы не получим уверенность до тех пор, пока они сами не начнут посылать своих миссионеров. Только тогда мы узнаем, что действительно кое-чего добились!

Godling, go home! (Science Fiction Stories, 1957 № 1).

РЕАЛЬНОСТЬ НЕОГРАНИЧЕНА

Это было шоу столетия — лучшее, что могла дать современность.

Очередь в театр протянулась на восемь кварталов — театр был специально построен, чтобы вместить в себя Ультрараму.

Пол Хендрикс занял место в очереди с раннего утра, поэтому сейчас был меньше чем в квартале от еще закрытой билетной кассы. Жена время от времени приезжала к нему, с бутербродами и кофе. Хендрикс решил во чтобы то ни стало купить билеты.

— Сколько сейчас времени? — повернулся он к стоящему за ним человеку.

— Без десяти минут пять.

— Так я и думал. Билетная касса откроется в пять. — Хендрикс приподнялся на цыпочки и прищурился. — Перед нами, должно быть, человек пятьсот.

— Говорят, что в театре пять тысяч мест.

— Знаю. А еще говорят, что где бы вы ни сидели, эффект будет один и тот же. Но все равно я хочу быть в передних рядах.

— Как и все мы, — кивнул его собеседник.

Хендрикс усмехнулся.

— Знаете, я впервые слышу о том, что наконец-то с нами поступили правильно. Я имею в виду, что билеты открыты для публичной продажи, вместо того чтобы быть зарезервированными для шишек.

— Проклятые общественные деятели, — согласился его собеседник.

Внезапно очередь начала продвигаться вперед.

— Начали продавать билеты!

— Кассы открылись!

Час спустя Хендрикс отдал двадцать долларов девушке — эффектной девушке в билетной кассе — и получил взамен пухлый конверт.

— Это мои билеты?

— Совершенно верно, сэр.

Несколько озадаченый, но счастливый, он отвернулся и вскрыл конверт. Оттуда он достал не обычные картонные бланки, но два дорогих роскошных приглашения, на толстой жесткой бумаге, с роскошной гравировкой. На приглашениях было написано:

Приглашение на премьеру в любой точке мира.

От Ультрарамы.

Новый сенсационный фильм более реален, чем сама жизнь.

Среда, 25 апреля 1973 года, в 20:00.

Стискивая билеты так, словно они были его правом на жизнь, Хендрикс вошел в кабинку квиктранса и через пару секунд уже входил в свою квартиру.

Жена ждала его с явным нетерпением на лице.

— Ты достал их?

— Конечно! Два тисненных приглашения, по десять баксов каждый.

— Лучше бы им стоить таких денег, — неуверенно произнесла жена.

— Но ты же видела очередь, когда приносила мне завтрак? На целых восемь кварталов! Сотни, да что там сотни — тысячи людей стремятся увидеть премьеру!

— Это еще ничего не значит, — сказала жена. — В конце концов, никто еще не видел этот фильм...

— Это не фильм, — поправил ее Хендрикс.

— Ладно-ладно...

— Это полный отпад. Никто никогда не видел ничего подобного — даже те люди, которые работали над ним.

— Тогда откуда тебе известно, что это великолепно?

— Поверь мне, дорогая, эта штуковина войдет в историю как Величайшее достижение человечества.

В среду, 25 апреля 1973 года, в 7:30 вечера Хендриксы стояли посреди огромной толпы, собравшейся на открытой площади перед театром Ультрарамы. Сам театр высился над площадью — это было впечатляющее здание, построенное именно для Ультрарамы — одно самых великолепных зданий в мире.

— Спокойнее, не напирайте! — выкрикивали полицейские. — Люди с билетами проходят дальше. Остальные остаются.

Наконец полицейским удалось расчистить проход через толпу, и Хендриксы, а также несколько сотен других человек, прибывших рано, сумели пройти к дверям огромного театра.

— Что делают здесь все эти люди? — спросила миссис Хендрикс.

Муж пожал плечами.

— Возможно, они планируют прорваться силой или, возможно, думают, что могут остаться лишние билетики. Говорю тебе, нам очень повезло, что я все-таки достал билеты.

Он предъявил приглашение высокому, надменному швейцару в роскошной униформе. Швейцар просто кивнул, позволяя им пройти.

— Разве он не должен порвать билеты?

— Только не в ночь премьеры, — сказал Хендрикс. — Они дарят нам эти билеты в качестве сувенира.

Они прошли внутрь и оказались в огромном, почти бескрайнем вестибюле, покрытом глубоким пушистым синтофоном густо-фиолетового цвета. Сводчатые стены из сверкающего металла вздымались верх до еле видимого потолка.

— Если это только фойе, — сказал Пол Хендрикс, — представляешь, что там внутри!

— Послушай, не пытайся меня шокировать! — подтолкнула его жена.

К ним, весело улыбаясь, приближалась девушка лет семнадцати. Хендрикс заморгал. На ней были только две почти прозрачные полоски мерцающей ткани — одна на груди, другая вокруг бедер.

— Добрый вечер, — сказала она. — Я ваша провожатая. Могу я провести вас на места?

— Да, здесь действительно есть на что посмотреть, — пробормотал Хендрикс.