И рушатся стены (сборник)

Картиссер рассматривал свое худощавое, встревоженное лицо в зеркале на пульте управления. В самом начале полета он был Ноблем, зеленым Ноблем, со встревоженным лицом. Но теперь все стало иначе. Теперь с ним летел другой молодой Нобль, растущий день ото дня и уверенный, что, наблюдая за работой Картиссера, развивает свои собственные способности. Картиссер становился все более напряженным, более встревоженным, по мере того как приближалось время возвращения на Транакор.

Нобль откинулся на спинку антигравитационного кресла.

— В чем дело, сэр? Или это тоже должен понять я сам?

— Пятьдесят на пятьдесят, — рассмеялся Картиссер. — Меня беспокоят две вещи: время прыжка и собственная реакция, которую я проявлю, когда окажусь там. Я не могу предсказать, как транаки отреагируют на меня — это совершенно непредсказуемо, может, они действительно стали людоедами.

— А какой реакции вы ожидаете? — нахмурился Нобль.

Он летал уже довольно долго, но Картиссер по-прежнему отказывал ему в объяснениях.

— Я не знаю, — сказал Картиссер. — В самом деле не знаю.

Он тоже откинулся на спинку, вслушиваясь в себя. На левой щеке почти незаметно подергивалась маленькая мышца. Картиссер волновался, так что все было в порядке.

Время прыжка больше всего беспокоило его. Прыжок был на пятьсот лет вперед, это и вызывало у него тревогу, хотя ему давно уже было положено перестать думать о возрастающем расстоянии от его года рождения — 3108. Сейчас был 3518. Пятьсот лет сжались в один-единственный, практически неуловимый миг.

В тоже время, от реальных страхов Картиссера удерживала мысль, что и командующий Иордан из Центра, и новобранец Приватный Нобль сделают в свое время подобные прыжки. Он узнал, что, возможно, когда он выполнит свою миссию на Транакоре, то сумеет связаться с ними.

Транакор — вот истинная причина его волнений. На этой планете он выполнил свое первое задание тринадцать субъективных лет назад. Тогда он был точно таким же зеленым, как новобранец, который сейчас летел с ним. А поскольку это было его первое задание, он то и дело беспокоился о том, что произошло с транаками, больше, чем с любой другой расой, с которой имел дело в последующих миссиях. Транакор был первой остановкой в серии миссий, которые перенесли Картиссера через четыреста световых лет космоса до Дельты Канис Маджорис IV. А за это время на Транакоре прошло пятьсот лет.

Обратный полет займет еще пятьсот лет, благодаря сжатию времени. Это означает, что для транакорцев минует тысяча лет с тех пор, как он покинул их, обещая, что вернется в далеком будущем.

Картиссер машинально потер нос и уставился на молодого Нобля, который, как обычно, имел недоуменный, но не особенно напряженный вид. Картиссер подумал о том, обрадуются ли транаки, увидев его.

Через какое-то время раздался звонок.

— Включите экран, Лью, — сказал Картиссер.

Нобль нажал кнопку, и на экране среди обычных лимонно-желтых помех появилось квадратное лицо командора Джордана.

— Все готово, Ломе? — улыбнулся командор.

— Все выполнено, — ответил Картиссер. — Работа на Дельте Канис прошла гладко. Я думаю, что мой Нобль мог бы и сам справиться с этим так же легко, как и я.

— Рад это слышать. Мы многого ждем от молодого Нобля.

— Через полчаса я улетаю с ним на Транакор, — сказал Картиссер. — Он будет наблюдать за моим возвращением туда. А как вы?

— Я передал командование Оствальду, — ответил Джордан. — Дальнейшее развитие культуры теперь в его руках, и это ему нравится. Мой корабль вылетает вскоре после твоего, и я, по плану, отправлюсь на Землю. Ты свяжешься со мной после того, как закончите с Транакором, верно? Мне будет любопытно узнать, что там из них вышло.

— Разумеется, — сухо сказал Картиссер.

— Ты нервничаешь, — заметил Джордан. — Не нужно нервничать, мальчик мой. Подумай сам. Ты просто встретишься с кучей инопланетян с серой кожей. А я возвращаюсь на Землю — на Землю, которую не видел больше тысячи лет. Неужели твои проблемы важнее моих?

Картиссер почувствовал радость от того, что слова Джордана немного успокоили его.

— Я все это понимаю, но все еще не могу разобраться в своих чувствах.

— Все мы чувствуем что-то подобное, — сказал Джордан, — только не позволяй чувством овладеть тобой. Я был точно также напуган, когда в первый раз вернулся на одну из моих планет, но все сомнения исчезли, как только я попал туда. Ты ведь тоже чувствуешь сомнения, не так ли? Они сразу начали поклоняться мне. Я был для них богом. И они с благодарностью стали ожидать, когда я вернусь к ним.

— Именно этого я и боюсь, — сказал Картиссер.

— Наверное, очень приятно, когда тебе поклоняются, — неожиданно вставил Нобль.

Картиссер сердито покосился на него, потом заметил сердечную усмешку Джордана и ничего не сказал.

— Я свяжусь с вами через пятьсот лет, — сказал Картиссер экрану.

— Правильно. Удачи тебе, — твердо сказал Джордан и, не дожидаясь ответа, прервал связь.

Картиссер зевнул.

— Теперь мы в любую минуту должны быть готовы к прыжку.

— Да, сэр, — ответил Нобль.