И с тех пор не расставались. Истории страшные, трогательные и страшно трогательные (сборник)

потом они в кафе по чашечке кофе выпили, Фонсека хотел за Сузану заплатить, но она отказалась, был бы он, сказала, ее больным, было б ничего, но, чтоб ее мертвый за нее платил, это, наверное, совсем неэтично. потом она пошла работать, а Фонсека пошел к патологоанатому. приходит, а тот обедает, у него там такой столичек, на столичке пленка постлана, на ней лежит хлебушек, котлетка, салат в мисочке и полбутылки вина. увидел патологоанатом Фонсеку и рукой ему машет, мол, проходите, что у вас там, а сам котлетку откусил и жует, и такой от этой котлетки дух, Фонсека сразу вспомнил, что не завтракал и не обедал, а только кофе выпил и две сигареты выкурил, а патологоанатом свою котлетку прожевал, надел очки, взял направление, что Фонсеке докторша Сузана выписала, сидит, читает. а прочитал и сразу раскричался, мало мне, кричит, приносят тут и привозят, еще своими ногами покойники будут приходить, убирайтесь, кричит, отсюда, мошенник и симулянт. Фонсека обиделся, какой, говорит, я симулянт, когда у меня ни давления нету, ни пульса, докторша Сузана сказала, и зеркальце не туманится, если ко рту поднести, а патологоанатом – он как-то вдруг успокоился, – глянул на него так с усмешкой, ничего, говорит, это не страшно, и без давления люди живут, и получше других-прочих, вы, говорит, идти-то можете? ну, вот и идите отсюда, не гневите Господа.

и Фонсека пошел, конечно. по дороге зашел в кафе, съел тарелку бульона с яйцом и пирожок, а пришел домой, перво-наперво выкинул оставшиеся сардины и холодильник вымыл, а потом написал приглашения на поминки и с моим сыном их отправил, а сыну за то, что разнес, дал десять евро, я даже удивилась, раньше он все норовил бесплатно о чем-нибудь попросить.

ну, вот, потом он два дня все готовил, и я ему помогала, и еще женщины из нашего дома, он стол накрыл – я такого даже по телевизору не видела, простой закуски, салатов там или нарезок вовсе не было, а все грибы фаршированные, здоровенные, да окорок прямо целиком на такой подставочке, да колбаса сырокопченая, да сыру видов пять, да икра, и красная, и черная, да устрицы на льду, а потом еще щука заливная, и седло барашка, и утка по-пекински, а на десерт огромный фонтан из шоколада, и к нему фрукты, клубника там, бананы, я сына еле оттащила, ему нельзя много шоколада, и от фруктов у него диатез, но ребенку же не втолкуешь, говоришь ему, Уго, ты утром опять будешь весь чесаться, а он, и ладно, и пятую клубничину в шоколад сует, я потом Фонсеке хотела высказать про этот его фонтан, но одумалась, все-таки мертвый человек, старики говорят, с мертвыми или по-хорошему, или никак, а старики зря не скажут. и вот он эти свои поминки устроил, соседей позвал, кто готовить помогал, потом с работы его пришли люди, бывшие какие-то одноклассники, еще другие соученики, с кем он в институте учился, докторша из больницы, Сузана, она педиатр, один раз Уго смотрела, когда он шелковицы объелся и весь распух, ничего, приятная докторша, вежливая и к детям добрая. и все за Фонсеку пили, какой он отличный товарищ и сотрудник, и как без него будет пусто, а начальник его даже расчувствовался и выпил с ним на брудершафт, сказал, как жаль, сказал, старик, что ты откинул копыта, а я как раз хотел тебе предложить возглавить плановый отдел, потому что Мейрелеш уходит на пенсию, а Мейрелеш, кто, я? и побледнел весь, а начальник ему, нет, не ты, другой Мейрелеш, а сам хохочет, потом перестал хохотать, Мейрелеша по животу хлопнул, не бледней, говорит, так, Фонсека-то все равно помер, а, кроме Фонсеки, тебя заменить некем, ты у нас незаменимый, и опять хохочет.

в общем, отгулял Фонсека на своих поминках, а потом поменял в документах какую-то буковку в имени или отчестве, вроде он не тот Фонсека, который умер, а другой, однофамилец, и в порт пошел работать, грузчиком, они там очень хорошо зарабатывают, даже слишком, по-моему, дом вскорости купил, где пляж Фигейринья, только подальше, и съехал отсюда. со своей докторшей он еще раньше сошелся, и они теперь вместе живут, я ее как-то на днях видела, она на сносях уже, в общем, все в порядке у них, а что у Фонсеки давления нету и пульс не прощупывается, никак ему не мешает, прав был доктор-патологоанатом, что на него накричал. я недавно про этого доктора в городской газете читала, что его уволили, потому что он кушал на рабочем месте, и это неуважение к покойникам. зря они так, хороший был доктор, понимающий. Шапиро была его фамилия.

Зимние забавы