И сердце пополам

— Ещё бы, — хмыкнул Глеб. — Я ей как кость в горле стоял.

— Да нет! Не в этом дело. Она уверена была, что ты со мной только из-за экзамена. И сразу бросишь меня, как только она тебе его поставит. И тут вдруг ты забираешь документы. Она… ты поразил её, в общем. Мама ведь считала тебя воплощением всех пороков…

— Ты ведь тоже так считала, разве нет? — усмехнулся он.

— Нет. Ну, то есть не совсем… я, скорее, сомневалась. Немного. Но потом…

Тут малыш завошкался, начал хмуриться, морщить носик, вытягивать ножки. Потом открыл глазёнки. Но заплакал не сразу — с минуту они с Глебом друг друга разглядывали с интересом.

— Так вот ты какой, Алексей Привольнов, — Глеб наклонился к нему ближе. — Какой он прикольный!

Малыш вскинул пухлую ручку, потрогал его нос.

— У него твои глаза. Только он у нас Алёша Фурцев.

— Почему это? — развернулся к ней Глеб.

— Ну, тебя же не было, а там надо согласие отца… в загсе.

— А изменить можно?

— Ну да. Думаю, да.

— Надо изменить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потом интерес от созерцания нового лица притупился, и малыш начал капризничать.

— Он есть хочет, — пояснила Саша. — Так что нам пора домой.

Она встала, и Глеб поднялся. Возникла неловкая пауза. Ей отчаянно не хотелось, чтобы он сейчас ушёл, но почему-то позвать его с собой не могла решиться.

Глеб тоже молчал, только смотрел так, будто чего-то ждал от неё. И ведь не чужие же люди, но, видимо, год разлуки мешал общаться легко, как было когда-то. Да и не самое тёплое расставание всё ещё стояло между ними.

— А ты сейчас куда? — спросила наконец Саша, глядя на него с тоской. И сама при этом загадала: если скажет, мол, никуда, то она его позовёт к себе. А если у него дела…

— Не знаю, — пожал он плечами. — В университет, наверное. Восстанавливаться надо.

Саша выдавила улыбку, мол, да, дело хорошее, а в душе приуныла, конечно. Сколько они поговорили? От силы полчаса. После разлуки длиною в год этого катастрофически мало! И разве это поговорили? Она даже ничего не спросила, а ей столько всего хотелось узнать. Да и какой там узнать? Она и насмотреться-то на него не успела.

Они вместе дошли до подъезда. Потом Глеб сообразил помочь с коляской — донёс её до квартиры, совсем не напрягаясь. Вкатил в прихожую, огляделся.

— Как-то всё по-другому у вас стало.

— Да, мы летом ремонт сделали. Ну не мы, рабочие. Мама до сих пор ругается на них. Ну, правда — то одно отвалится, то другое отклеится. С проводкой что-то напортачили, ну или с чем там… одна розетка теперь в гостиной не работает.

— Вот гады, — улыбнулся Глеб, провёл нежно пальцами по её волосам.

— А, может, ты хочешь чаю? — наконец решилась Саша.

— Очень хочу.

— Тогда подожди. Сейчас Алёшу переодену, покормлю и потом я — твоя.

— О-о, какое заманчивое предложение. Жду не дождусь. — И посмотрел он при этом так недвусмысленно, что Саша вспыхнула, смущённо пробормотала под нос, мол, она не о том и оставила его одного.

* * *

Пока Саша занималась с малышом, Глеб, оказывается, сам нашёл инструменты (не забыл же!), повозился, конечно, но розетку наладил. На её восторги и благодарности поморщился: ну мелочь же. Пообещал, что и остальное недоделанное на днях доделает. Затем попросился в душ «смыть дорожную пыль» и целый час там плескался. А когда вышел из ванной, удивился, что Алёша опять спит.

Потом они сидели на кухне, пили чай с пирогом, оживлённо болтали, а в иные моменты, наоборот, замирали и просто смотрели друг на друга. И казалось, именно тогда, одними взглядами, они говорили друг другу больше, чем словами.

Около шести вечера вернулась с работы мать. Саша, разволновавшись, перехватила её в прихожей и стала нашёптывать:

— Мамочка, ты только держи себя в руках. Пожалуйста! Прошу!

— Что такое? — спросила она, силясь понять, в чём дело.

Но тут на шум вышел Глеб. Саша видела — он тоже сильно напрягся, хоть и пытался не подать виду.

— Здравствуйте, Анна Борисовна.

Мать так и застыла, глядя на него примерно с тем же выражением, с каким он в первый миг смотрел на Алёшу. Хотя оправилась от изумления она быстрее. Кивнула и даже выдавила из себя:

— Здравствуйте, Глеб.

Затем мама проявила удивительную деликатность и ушла в свою комнату, оставив их наедине. И Алёшу с собой забрала.

— Я, наверное, пойду, — сразу заторопился Глеб.

— А ты ещё придёшь?

— Приду. Конечно, приду.

Они прощались в прихожей как когда-то давно, не в силах разорвать объятья и прекратить поцелуй. Наоборот, только распалялись всё сильнее. И прощание их затянулось так, что мать уже наигралась-нанежилась с внуком, успела что-то на скорую руку приготовить поесть и снова вышла к ним. А они даже и не услышали, пока она не спросила:

— Уже уходите, Глеб?

Саша, смутившись, отпрянула, переводя сбившиеся дыхание. Глеб, пряча глаза, пробормотал что-то непонятное. И тут мать обоих ошарашила:

— Оставайтесь с нами на ужин.

Саша изумлённо воззрилась на неё. Ведь та приглашала Глеба не из вежливости — подобное ей вообще не свойственно. Глеб тоже, похоже, не ожидал от неё такого гостеприимства. Взглянул на Сашу недоумённо.