И сказал Пророк…

Она пристально посмотрела на него, и наступила тишина,

Ближайшая соседка,

А порой и постоянная гостья.

Спящая, она спит вместе с моей душой;

Поднимается, когда она встает;

Гуляет с ней по полям

И отдыхает рядом во время прилива.

От нее нет спасения даже во сне,

И при свете дня нет одинокой тропинки.

Когда моя душа говорит, молчание липнет между ее языком и губами.

Когда она поет,

Тишина – это ее голос,

Высокий и низкий.

А когда она проживет целый день

И раскроет свою красоту,

Молчание, повелитель разоблачений,

Будет скрывать под покрывалом

Даже ее собственный секрет,

Как будто она была обвинением,

А молчание назначило ее хранителем.

Как часто она умоляла его об одиночестве,

Чтобы заполнить все уголки Земли

Своими рассказами!

И все же в самом начале она летела на нем,

А не на своих крыльях.

А сейчас молчание управляет сокрытым

По ее воле.

Но мое молчание – это песня,

И я рад его голоду.

И я не знаю никакой жажды,

Ибо только трезвые видят

Это опьяняющее прикосновение Бога.

Я скорблю,

Но в моем страдании – свадебный пир.

Я чужестранец в чужой стране,

Но когда я поднимаю голову и смотрю наверх,

Я вижу свой народ.

И когда я срываю свою одежду,

Я нахожу под ней тело.

И хотя я иду, одинокий и бессловесный,

Улицами чужого города,

Я – марширующий полк,

Кричащий слова победы.

Я часто оплакивал свое горе,

Но чаще всего я слишком гордился этим горем,

Чтобы претворить его в радость.

И я плакал,

Когда на моих губах играла улыбка из слез.

Однажды я посмотрел на свое тело в зеркале,

И я не увидел ничего, кроме духа,

Ограниченного и бескрылого.

И однажды я прислушался

К своим желаниям, беседовавшим друг с другом,

И их речь была подобна далеким огням, освещенным ночью

Рассеянным рассветом.

И я часто тосковал по своей возлюбленной,

Когда моя возлюбленная лежала рядом со мной.

И я часто стремился к власти,

Когда это была всего лишь сверкающая вещь,

Плачущая в моей руке.

Теперь я знаю,

Что здесь, внутри меня, есть мой собственный создатель,

Именно он строитель моих дорог и мостов.

А здесь, на моей кровати,

Лежат мои жизнь, смерть и вечность.

И они лежат в тишине.

Сейчас уже рассвело.

И я говорю своей душе: «Ответь мне:

Что сделает время с твоим голодом, жаждой, тоской,

А особенно с твоим молчанием?»

И она сказала: «Взгляни на мое лицо.

Я и есть время.

Если бы вас не было в жизни,

Вы бы не думали о смерти.

А если бы вы не жаждали трона,

Вы бы не искали свою могилу».

Невеста моих сновидений

(Март 1931 года. Последнее стихотворение, переведенное Халилем с арабского оригинала перед его смертью.)

Откуда ты, Невеста глубоких снов?

Иди отсюда неспешно, Невеста моих сновидений,

Ибо я изнурен от движенья

И не могу следовать за тобой.

Иди быстрее, быстрее, Невеста моих сновидений,

Зелёных долин и высоких холмов

Я боялся ещё вчера,

Теперь же я буду карабкаться вверх.

Иди быстрее, быстрее. Я иду следом.

Мой дух готов, и я побегу вперёд.

Лети, Невеста моих сновидений,

Ибо на плечах моих расправляются крылья.

Я обнимаю пламя, что могло меня сжечь,

Ибо я хочу быть охвачен пламенем;

И сейчас я буду купаться только во время прилива.

Осенью своих лет

Я увидел тебя в тумане.

Но сейчас наступила весна, Невеста моих сновидений.

Беги быстро, лети высоко.

Я иду за тобою.

Позволь мне остаться с любовью

(Без даты)

Позволь мне остаться с любовью,

Приближаясь к закату.

Позволь мне остаться с любовью,

Пока ты лелеешь свою надежду,

Я погибаю на дорогах снов.

А сейчас позволь мне внимать

Песне, которую ты не услышишь —

Ты не услышишь.

Твои песни звучат только светлым днем,

Мой хор поет лишь глубокой ночью.

Позволь мне остаться с любовью,

Ибо кто знает,

Когда ночь бросит мне вызов,

И есть ли кто-либо здесь, кроме любви,

Кто разделит вместе со мною ночь?

Позволь мне остаться с этой древней болью.

Мой врач живет за пределами неба,

А мое лекарство сделано из эфира.

Прощай!

Кошмар

(Без даты)

Ты увидел меня стоящим на берегу реки,

Адонис, человек с лирой и песней.

Твои глаза были полны слез, а уши пьяны

От песни, и душа внутри тебя танцевала от счастья.

Тогда ты молча сказал: «Этот человек будет моим любовником. В его сердце я найду башню, чтобы вместить все мои мысли; из его сложенных чашей рук я сделаю емкость для вина моих зрелых лет, и я буду уверен в его силе; и я не буду [голодать] и не узнаю жажды в его плодоносящем саду».

И ты приблизился ко мне, с отраженным сиянием света твоих юных лет, с губами, дрожащими в экстазе, неуверенный в себе, ты заговорил со мной и сказал:

«Из всех мужчин, что стоят на моём берегу, я люблю только тебя, и твое лицо снится мне в тайных снах, и твою песню я слышу, когда пою своему Богу.

И если ты положишь руку на моё тело, я обрадуюсь солнцу и, сладко молясь, пойду за тобой».

И я поверил твоим словам, потому что тоже устал от одиночества, и голоса во мне жаждали быть услышанными, и тайные сокровища во мне искали твои знания.