И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)

И тем приятней сидеть дома, никуда не выходить, кутаться в объятья любимого человека, пить с ним чай, заниматься любовью, разговаривать, смеяться и дурачиться.

Арина оглянулась в комнату на Ивана.

Как под гипнозом оторвалась от окна и приблизилась к их импровизированной постели. Ни один из троих её обитателей даже ухом не повёл. Не сводя глаз с самого главного и основного, она опустилась на корточки и начала тихонечко пристраиваться рядышком. Хорошо, что пол не прогибается и не качается. Арина скрючилась в позе зародыша со стороны комнаты, поскольку Иван расположился ближе к зеркалам.

Она положила голову на подушку ровно напротив его.

И принялась смотреть.

Почему-то вспомнила как, будучи ещё семилетней девчонкой, увидела этого живого, обаятельно и всего такого крутого и взрослого «дядю» пятнадцати лет. Тогда ей казалось, что не сможет простоять с ним рядом и минуты, не выдав себя с головой — своего восхищения, обожания.

Так получается, что вся её недолгая жизнь складывается из случаев ужасных потерь и волшебного везения. Конечно, Арина сейчас всё бы отдала, чтобы мама была жива, но вот Ваня… Девушка чувствовала, что он — это нечто большее, чем просто удача. Это спустившаяся с неба в ладонь звезда, это сказка наяву, это первое место в каком-то самом важном чемпионате её души. Он — это и есть её жизнь.

«Бросишь меня — умру, — провела взглядом по его тонкой, даже точёной переносице и остановилась на сладких губах. — Не смогу без тебя».

— Потому что люблю, — почти у самого его лица выдохнула вслух, выпустила из себя на волю фразу, еле-еле помещавшуюся внутри, заполонившую всё душу и тело. Словно гардины шевельнулись от того, что кто-то прошел мимо, будто с еловой ветки просыпалась шапка снега или на струны гитары присела птичка колибри — так легко и невесомо прозвучало признание в любви.

* * *

Проснулась Арина от звука отдёргивания или задёргивания тех самых гардин. Грубого, резкого. Более-менее пробудившись, она открыла глаза и посмотрела в сторону шума.

Иван ходил от одного окна к другому и поправлял занавески.

— Эм-м… — подала первый признак жизни девушка.

— А-а, соня! — с улыбкой обернулся парень. — С добрым утром. — Поправил последнюю и направился к ложу. — Вставай, — заговорщически улыбнулся, присев перед ней на корточки. Ослепительная улыбка, лукавый взгляд, мокрые волосы со лба зачёсанные назад, запах геля, дезодоранта и ещё бог весть чего.

«А меня вот не разбудил», — почему огорчилась Арина.

— У нас куча дел. — Взял её за руки Иван и, потянув на себя, посадил. — Привет, — поцеловал в губы и с места в карьер начал распаляться.

Почувствовав ещё и вкус зубной пасты, девушка сразу же подумала о собственном запахе изо рта и не выдержала — вырвалась.

— Ты всё врёшь, — с укоризной посмотрела на его влажные, лоснящиеся от слюны губы, будто это именно они лгали и обманывали. — Нет у нас никаких дел. И вообще, я спать хочу, — и опять плюхнулась на подушки и даже прикрыла веки.

— У меня на тебя большие планы. Хоум-видео, помнишь?

Зелёные глаза тут же распахнулись и уставились немигающим взглядом в потолок. Арина приподняла голову и перенаправила любопытство на парня. Знак вопроса рос, увеличивался и вот-вот готов был взорваться фейерверком нетерпения и любопытства.

— Ну-ну, спокойно, — расплылся в широкой довольной улыбке Ваня и уселся с краю постели. — Ты, наверное, думаешь, я сейчас притащу камеру, включу, займусь с тобой любовью, потом мы всё это будем смотреть.

Она молчала, а молчание — знак согласия.

— Ни черта подобного, — он покачал головой и опять улыбнулся — не мог сдержать своего торжества над неискушенностью и невинностью. — Ведь у нас есть это, — не сводя с неё глаз, аккуратно-заторможено кивнул на зеркала. — Мы всё будем смотреть в прямом эфире. Он. Зе. Лайн.

Арина с ужасом повернула голову влево и встретилась глазами с растрёпанной, заспанной, не то собой, не то Марго — ведь именно сестру она всегда первой имела удовольствие лицезреть лохматой и всклоченной после сна. Кстати, Арина, конечно убирала в доме больше и чаще, но вот что касалось зеркал, тут она встала в железобетонную позу, как греческая статуя в каком-нибудь парке культуры и отдыха пятидесятых годов прошлого столетия и заявила, что пальцем не прикоснётся и натирать их не собирается.

— В доме и так зеркал, как в комнате смеха. Мне хватает руки отрывать. Спасибо.

Поэтому Марго справлялась сама.

— Зеркала? — выгнула бровь на опекуна сейчас девушка и тут же испугалась. — Нет, — прижала руки к груди и прикрылась одеялом.

— Вот! — ткнул в неё указательным пальцем Ваня. — Я так и знал. — Он с улыбкой обхватил её тонкие запястья. — Будем тебя раскрепощать.

— А вчера нельзя было? — неизвестно зачем спросила Арина.

— Ночью? Чтобы ты попросила выключить свет? И всё насмарку?

Она тут же метнулась взглядом к окнам. Мда, их точно не выключить — мама Жанна предусмотрела ролл-ставни во всех комнатах, кроме обоих залов.

— Нет, — дёрнулась она назад ещё раз. — Я…