И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)

Ивану до головной боли захотелось плюнуть на чёртовы зеркала и всё выдуманное собой же, сдёрнуть самому с неё эти трусики или что там у неё и на какое слово оно отзывается, и…

Когда-то в Принстоне он знал парней, которые пробовали сниматься в порно. Кто для заработка, кто — для опыта, кто — выручить режиссёра. И по рассказам понял, что пробовать-то могут все, чисто на раз, но вот постоянно это делать под силу единицам — кончать можно только, когда разрешит редактор, хотя, глядя на партнёршу, хочется только спрыснуть и быстрее смыться. Стонать надо, когда совсем не хочется, поворачиваться к камере, когда совсем не до неё и прочие «бонусы».

Сейчас он чувствовал себя именно такой вот «единицей» — уже в который раз ему приходилось зажимать себя, оставлять на потом, откладывать любимые штучки и приёмчики. Да он даже войти в неё не мог, когда хотел.

Но всё это окупалось, стоило посмотреть на Арину — её вид доставлял.

«Неиллюзорно». — Улыбался про себя Беспалов.

Закусив нижнюю губку и высунув между ними кончик язычка от старания — Иван тут даже вспомнил своего любимого Акакия Акакиевича — она застыла с выражением примерной отличницы у доски. К тому же, опять покраснела. Красиво, обаятельно. Порозовело всё её вкусное и сладкое тело.

Беспалову пришлось обновить в себе состояние ветерана порно-индустрии.

— Смотри, — встал он у неё за спиной. — Я специально попросил тебя побрить, чтобы ты увидела себя такой. — присел сзади и обнял за бёдра, не упустив возможность поцеловать в попку, в одну из ягодиц.

Арина дёрнулась.

Иван поднял и зашел опять спереди.

— Пойми, ты не должна меня стесняться, — внимательно заглянул ей в лицо. — Я уже видел твою вагину и обожаю на неё смотреть. И это нормально. Обязательно буду целовать и лизать тебя между ног. Потому что есть только ты и только я. Когда ты… — тут он хотел сказать «распробуешь», потом поменял его на «познаешь», но это тоже не понравилось. — Когда тебя воткнёт в это, — Иван упёрся указательным пальцем одной руки в центр другой ладони, — когда ты подсядешь на секс… — тут он опять подумал, — …на секс со мной, ты будешь получать столько всего… и много. — Он замолчал и, обняв её скулу, погладил большим пальцем по щёчке. — Расслабься.

Она моргала глазами, и видно было, что очень старалась понять, что ей говорят, но попробуйте это сделать, стоя у зеркала абсолютно обнаженной рядом с одетым мужчиной.

— Смотри, — опять зашел сзади Иван и присел, — я раздвигаю твои половые губки… м-м-м… какие они… нежные, — поиграл её складочками и погладил между ними пальцами. — Это всё ты, Кнопка. Такая, какая есть, и я вижу тебя именно такой. Обнаженной. И очень хочу тебя поцеловать там.

Её глаза конечно же расширились, но тут же опять приняли обычные размер.

— Не говори, что ты не знаешь о куннилингусе, — добавил Ваня.

«Продолжаем усиленно моргать». — Смотрела на себя в зеркало Арина.

И почти пропустила момент, когда он оказался опять спереди, опустился перед ней на колено, раздвинул складочки и принялся полизывать между ними и смаковать, доставая языком туда, дальше, между ног.

И начал мурлыкать. Не громко, правда, но вполне различимо.

Арина смотрела во все глаза. В ней вдруг возникла мощная волна не то благодарности к Ивану, не то возбуждения по отношению к нему же. Немного переборов себя, она уже не хотела отвернуться или опустить веки, девушка почувствовала то, о чём только что говорил мужчина.

Нет, её не утягивало на дно омута и не накрывало с головой. Трезвость взгляда на всю ту же развратную картинку происходящего действовала как тройной эспрессо со льдом или расплавленный металл с жидким азотом. Самое настоящее холодное пламя, жидкий лёд, горячий снег, со всех сторон её прессовало и окутывало состояние в стиле тяжелого оксюморона. Будто она сама себе во лбу нарисовала мишень и поставила точку, затушив сигарету в «яблочке». В мозгу вдруг что-то перещёлкнуло. Арина смотрела на склонившегося перед ней парня и чувствовала, что из недр поднимается что-то такое, за что потом будет стыдно. Очень. Но и это не останавливает.

Иван поднялся, и Арина кинулась руками к его футболке.

— Воу-воу, полегче, торопыга. Я сам, — сдёрнул он одним движением футболку со спины и кинул куда-то в сторону.

Арина была в полном шоке от самой себя — состояние аффекта подкралось неизвестно откуда и накрыло весьма умело и плотно. Она будто попала в колею из которой не выбраться, встала на рельсы, с которых не сойти. Увидев, как лихо Иван избавился от верха, решительным движением на манер: «Только попробуй остановить» рванула его трико вниз. И конечно же, вместе с боксёрами. На этот раз и не подумала испугаться его вывалившегося члена, и уже будто по привычке оглянулась на зеркало.

Да, там была она, и перед ней стоял мужчина, то бишь Иван, из его паха, как и положено, торчал большой, налитой член.

Сюр с реализмом одновременно. Будто на границе зеркала встретились два мира, и один, обманчивый, слишком реалистично отображает всю нереальность другого. И верилось, и не верилось.