И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)

Не нравилось всё это парню, и что делать и как лучше поступить, он не знал. Прикидывал и так, и эдак, размышлял, пытался думать на пару шагов вперёд, но опять был собой недоволен. Он нёс ответственность за всё здесь, и это, знаете ли, обязывало.

Бурцев, кстати, деньги забрал, но от этого легче не стало.

Дней десять назад позвонил пластический хирург Олег Алексеевич.

— Я связался с братом и готов освободить вас от его денег, — отчитался он.

Беспалов очень ждал, когда же этот мудак расскажет, где они спрятаны.

— Слушаю вас, — обречённым тоном приготовился к сотрудничеству парень.

— Ни в коем случае! — категорично заявил мужчина. — Я не могу рассказать вам, где лежат сбережения и прошу понять меня правильно — вы вскроете тайник, заберёте деньги и промотаете их где-нибудь на Мальдивах с девчонкой, а я потом буду отвечать перед братом.

«Ну, и что я говорил! — закатил глаза Иван. — Если человек мудак, то это надолго».

— Ваши предложения.

— Вы назначаете время, — будто спохватился Бурцев-двоюродный и заторопился, пока Ваня не передумал, — я прихожу к вам и забираю деньги из тайника сам.

«Угу, — сделал губы дудочкой Беспалов. — Ну-ну… умник». — Сейчас парень молился, чтобы тайник оказался в будке. Тогда бы он сполна насладился вытянувшейся физиономией пластического хирурга перед пустой полостью в бревне.

— Ну, хорошо. Уговорили. Когда у вас свободна первая половина дня, чтобы мои подопечные в это время находились в школе. Не хочу вскрывать тайники при них.

Мужчины договорились о встрече, и Олег Алексеевич не опоздал. Ровно в назначенное время, в одиннадцать часов утра, раздался от него звонок.

— Я у калитки. Выйдите, пожалуйста, — сказал он официальным до невозможности тоном и отключился.

Всё выяснилось очень быстро.

— Я пройду в дом, с вашего позволения? — оказавшись во дворе, оглянулся на хозяина Олег Алексеевич.

Иван застыл, запирая за ними калитку.

«В дом? Значит… в будку не полезет».

— Да, разумеется.

Они проследовали мимо грохочущего лаем Тайсона, который гарцевал с паром у пасти вдоль прутьев вольера.

— Могу я узнать месторасположение в доме кухни? — снимал перчатки в прихожей хирург.

«Кухни? — перед Ваней встала картинка зоны кухни. — Где там можно… спрятать», — недоумевал он.

— Прошу, — простёр руку в двери холла.

Попав куда хотел, Олег Алексеевич убрал всё с горизонтальных поверхностей мебелюной стойки на обеденный стол и выдвинул узкий сектор для бутылок. Там в ряд стояли подсолнечное и оливковое масла, уксус, дистиллированная вода и прочее. Мужчина пошарил рукой в образовавшейся нише под столешницей или где-то на что-то нажал, что-то щёлкнуло, и крышка чуть отскочила от своего обычного положения. Бурцев открыл её, как клавиатуру пианино — она, кстати, даже держалась на рояльных петлях — и их взору предстало всё содержимое столов.

Секция с бутылками оказалась несколько короче, чем должна, потому что в торце была отрезана ниша для тайника. Олег Алексеевич залез туда рукой и вытащил точно такой же полиэтиленовый пакет с долларами, как и тот, что близняшки нашли в будке Тайсона. И даже такой же продолговатый.

«С-с-сука», — не мог не выругаться Иван. Он уже давно держал айфон наготове, и как только хирург вытащил «сбережения брата» и, опустив столешницу, положил пакет на неё, парень тут же сфотографировал его рядом с ними.

— Что вы творите! — отскочил в сторону Бурцев — двоюродный. — Кто вам разрешал!

— Не паникуйте, — равнодушно отмахнулся от него хозяин дома. — Никакого вредя это вам не принесёт, если не вздумаете умотать на сбережения брата с любовницей в края потеплее.

— Молодой человек, — осуждающе покачал головой Олег Алексеевич. — Ай-я-яй…

— Знаю, что Юрий Вениаминович — ваш двоюродный брат, но такие деньги, — кивнул Беспалов на пакет, — вполне в состоянии стать родными.

Олег Алексеевич ещё попыхтел, покряхтел, но развивать тему не стал, а достал из кармана дублёнки чёрный непрозрачный пакет, завернул в него доллары и быстро ретировался на своём Инфинити.

А Ваня подумал о Базиных. Обоих.

«Нужно Дально-Бою звякнуть. Пусть передаст братцу, что бабло ушло по адресу». — О тех деньгах, что так и остались лежать в пианино, он пока думать отложил. Почти как Скарлет О’Хара.

Но свято место пусто не бывает.

И вот в один из вечров недели ему предстояло ехать за Марго. Она звонила. Сказала, что отпросилась на одну ночь домой. Зачем, не объяснила, но ни Арина, ни Иван особо и не интересовались — Рита в последнее время всё чаще и больше пропадала в училище.

— Так всегда было, — грустно пожимала плечами Арина. — Даже когда мы были ещё маленькими.

Когда она говорила о том, что когда-то была маленькой, Беспалову хотелось ржать. Именно ржать. Громко, безудержно и басом.

Но он держался.

Когда подъехал к Училищу Лавровского, то заметил Марго, которая неслась, сломя голову, откуда-то с соседней улицы через дорогу и хорошо, что по пешеходному переходу.

— Во сколько ты ушла из кампуса, — спросил её, только она плюхнулась на пассажирское сидение.

— Да вот, минут двадцать назад, а что?

— Ничего.

— Да я за кремом в аптеку заскочила. Поехали?