И смех, и грех… Сборник стихов

Пойдут детишки: внуки, внучки.

Умеет все, она не белоручка.

Любое блюда запросто сготовит,

Свинью, гусей и кур накормит,

В хлеву Буренку вовремя подоит,

В дому, в саду, на огороде

Порядок обязательно наводит.

Опасный возраст, нужен глаз,

Чтоб девку не испортили подчас.

Бурлят гормоны, телу не прикажешь

И под любого недотепу ляжешь».

За Настей Анна бдительно следила

И отгоняла пацанов-дебилов,

Что норовили лихо поматросить

И, обрюхатив, девку бросить.

Бродили, как коты, возле сметаны,

Но опасались грозной Анны.

Оберегала от соблазнов Настю,

Чтоб только с сыном испытала счастье.

И стала верной для него женой,

А для нее, как дочерью родной.

Была массивной и крутого нрава,

Не позволяла девушке забавы.

Родителей похлопотать заставил

Андрей, однажды сообщив с заставы:

«Два месяца до дембеля осталось.

Наверно, Настя ждать меня устала?

Дал слова ей, едва домой вернусь,

То сразу на красавице женюсь.

Готовьтесь к свадьбе пышной,

Чтоб не шептали, что мы нищи.

Честь не уронит пограничник.

Напитков и харчей побольше разных,

Ведь свадьба – светлый праздник».

«Да, предстоят немалые расходы,

Зато приятно продолжение рода, —

Волнуясь, размышляла Анна. —

Сыграем дома, к черту рестораны.

И пригласим односельчан-гостей,

Родню и множество друзей.

Закупим, водку и вино, и пиво,

Чтобы пристойно было и красиво.

Свой гармонист с баяном, с бубенцами

Частушки, песни запоем мы сами.

Под «градусом» станцуем, спляшем.

Где, когда не пропадало наше?

Авось, придут не с голыми руками,

С подарками и белыми цветами.

В селе народ охотно ест и пьет,

И часто продолжение свадьбы ждет.

Традиционно после брачной ночи

За молодых опять напиться хочет.

Чтобы с застольем не попасть впросак,

Напитков надо заготовить бак.

Заквасить, приготовить самогон.

А в бочке самодельное вино».

Купили сахара мешок, дрожжей.

Супруг Иван – алхимик-чародей,

Наладил самогонный аппарат

И первым каплям, как ребенок, рад.

Напиток чистый, крепкий,

Эх, погуляют старики, и детки.

Полезное нашлось и Анне дело,

Предстала самобытным виноделом.

В большом, округлом чане

Давила гроздья толстыми ногами.

Под сим семипудовым «прессом»

Сочились ягод кружева чудесно.

В бочонки красный сок стекал,

Бродил на солнце, искрами играл.

– Вина домашнего с избытком будет,

Запомнят нашу свадьбу люди, —

Шептала Анна, словно напевая.

А выжимки остались за сараем.

Лежали красно-бурой кучей

Под солнцем южным, жгучим.

Кружились мухи, золотые осы,

Витал там запах винный, острый…

Забот, хлопот настигла череда,

Но вдруг пришла нежданная беда.

Иван стрелой рванул с подворья:

– Ох, Аня, приключилось горе!

– Какое горе, может с Настей

Злодей-гуляка сотворил несчастье?

– Нет, околели все индюшки.

Там, за сараем, неподвижны тушки.

Болезнь свалила или отравились.

О чем мы перед Богом провинились?

Примчалась на место драмы Анна,

Лежат индюшки бездыханны

На солнце, ветер перья шевелит.

«Пропало мясо, вкусный дефицит,

А вареных и жареных индюшек

Всегда приятно под вино покушать, —

Качая головой, посетовала Анна. —

Но почему вдруг сразу, странно?

Весь молодняк, как молнией, убит,

Быть может это птичий грипп?

Коль так, то мясо не годится.

Есть риск реальный отравиться,

А вот перо вполне сгодится.

И на перину, на подушки..»

И быстро общипала Анна тушки.

Для новобрачных ложе станет мягкий.

Схватила голых птиц за лапки.

В тележку погрузила, отвезла

На свалку, завершив с бедой дела.

Корзину с ярким пухом и пером

Внесла она в просторный дом.

Серп месяца на небе, звезды

И синий вечер, тихий поздний.

Вдруг у калитки птичий крик

И Анна в доме замерла на миг.

– Эх, расшатались, очевидно, нервы,

Почудилось, пригрезилось, наверно?

Но снова те же звуки птичьи

Услышала отчетливо, отлично.

Примчалась через двор к калитке:

Увидела, индюшки живы, не убиты.

Общипаны, как моль, они бледны,

Лишь угольками гребешки видны.

Едва держась, в развалку.

Пришли они, убогие, со свалки.

– Свят, свят! – перекрестилась. —

Неужто это мне приснилось.

Иван с похмелья вскоре подоспел,

На птиц взирая, сразу же прозрел:

– Они ведь выжимок наелись

И потому от хмеля окосели.

Ты шибко не волнуйся, не тужи,

Эх, тунеядцы, птицы-алкаши.

Пусть обрастают и пером, и пухом…

… Но по селу полезли слухи,

Мол, Анна тронулась умом

И скоро поместят ее в дурдом.

Приехал из райцентра психиатр.

Увидел птичий в неглиже парад.

И понял: дело очень странно,

В больнице оказалась Анна.

Когда нет адекватного ответа,

Молва тогда страшнее пистолета.

Волнуется, переживает Настя,

Неужто, отвернулось счастье?

Что нас не убивает – закаляет.

Вот истина времен, а не сатира:

Не сотвори себе кумира.

НАЛОГ НА… НАВОЗ

Ломал от скуки голову едрос:

На что налог придумать?

– На.. на-во-з-з! —

Идея дармоеда осенила,

Пригрезилось ему свиное рыло,

Что уминает скудную еду

И отравляет внешнюю среду.

Коровы, козы, овцы гадят,

Псы, кошки, куры тоже гады.

Повсюду оставляют экскременты,

Как чуждые природе элементы.

Изъять за них с крестьянина налог,

Пусть платит, жалкий лох,

Поскольку экологию не ценит.

Забьет свинью или лишится денег?

Ему корова тоже ни к чему.

Рогом упрется – посадить в тюрьму.

Лепешку от коровы и навоз

Признал отравой жуткою едрос,

Причислил к группе пятой,

Где яды, газы и суровый атом.

А кто заплатит за утробный газ,