В торговом центре было мало людей, играл легкий лаунж, из кофейни доносился аромат кофе. На большом плюшевом медведе в магазине мишек Тедди висел плакат с издевательской надписью «Не обнимать!». А Оле очень хотелось в это утро с кем-нибудь обняться.
Глава 11.
Пропавший император
– А что это вы так поздно, Геннадий Петрович? – спросил Иван Силыч, нос к носу столкнувшись с соседом Шмаковым у подъезда.
– Беда пришла в нашу обитель, – трагическим голосом сказал технолог. – Октавиан Август пропал.
– Как пропал?
– К ужину никто не подал голос, коты заволновались. Начинал-то Октавиан Август всегда первым. А тут не начал никто. Прождали полчаса, думали под шкафом спит. Всё просмотрели – нет кота.
– Да уж. И вас коснулось, – задумался Иван Силыч.
– А что у вас с рукой? – Шмаков кивнул на загипсованную руку соседа.
– Да, так, упал – очнулся гипс, – ответил Иван Силыч, и, заметив ухмылку, добавил. – Бриллиантов нет.
Кажется, он уже сталкивался с такими ситуациями, когда неприятности сжимали в кольцо всех и вся. Про то, что черная полоса сменяется белой шутят только оптимисты. Дождаться, пока начнется белая полоса могут не все. Он знал это наверняка. Шрам на левом боку был напоминанием о такой черной полосе в его жизни.
Это был скверный ноябрь. Отпустив Шарля Обертюра на вольные хлеба в порту, Корольков устроился матросом на небольшое торговое судно. Зачем? Они сам не знал, но почему-то решил, что возвращаться некуда. А двигаться дальше, куда глаза глядят, ничего не мешает. Пока маялся в портовом городке, нашлись знакомые, которые все организовали. Документы, медкомиссию, книжку моряка. Морской мир, пока в него не окунешься, выглядит загадочным, а на самом деле загадок никаких нет. Просто свои законы, которые после знакомства с ними, выглядят унылой бытовухой. В профессии матроса романтического мало. Даже если в название вдуматься, обстоятельства пугающие. Матросами римляне называли низший персонал на судне, который спит на грубой подстилке. Матрос и матрас – родственные не только души, но и слова.