И снов нескромная невинность

Это было давно, в другой жизни, длившейся бесконечно долгие семнадцать лет, которые вместили в себя целый мир.

Пока я восхищался совершенством божьего творения, рефлексировал, создавая из самой обыкновенной, в меру симпатичной и скромной девушки, посылавшей  провокационные по характеру, сканирующие по сути знаки внимания, воображаемый, сотканный из добродетелей, изящества и прочих достоинств образ, размышляя, стоит ли увлечься прелестницей всерьёз, она уже приняла за нас двоих решение, даже больше – распланировала дату зачатия, имя первенца и дизайн детской комнаты.

Сопротивление было сломлено серией томных взглядов и демонстрацией снисходительного целомудрия.

Любовь, предполагающая серьёзные отношения и персональную ответственность, во многом похожа на азартное участие в экзотических аттракционах в парке развлечений. Если нет соответствующего навыка,  если слаб здоровьем, экстремальный заезд начинается волнительным предвкушением, восхитительным ощущением невесомости, опьянением скоростью виражей, восторгом эмоционального потрясения, переходящего довольно скоро в ощущение беспредельной тяжести в желудке, в потерю ориентации, головокружение и рвущуюся изнутри тошноту.

Не дано нам, человекам, испытать или понять в любви всё и сразу: слишком много тепла и энергии выделяется в процессе реализации божественного замысла, слишком много эмоций, адреналина, страсти.

Поторопишься – сгоришь дотла, даже вспомнить не о чем будет. Чувства беречь, экономить нужно, чтобы надолго хватило, ещё лучше навсегда.

Все стадии игры в брак, начиная с карнавального медового шествия, заканчивая скандальным выворачиванием внутренностей семейных отношений, были нами пройдены.

Однажды Лиза с равнодушием в голосе произнесла, пряча при этом взгляд, – извини, я тебя разлюбила. Нам нужно расстаться, – как будто нажала по-хозяйски кнопку выключателя, уходя ненадолго из дома, чтобы не тратить зазря средства на оплату освещения.

А ведь ещё вчера всё было иначе. Разве я мог в одно мгновение забыть её голос, нежные поцелуи, сводящие с ума, лицо, прикасающееся к горячему до щекотки дыханию: не задохнуться бы от избыточного желания, не ошпариться от душистого, трепетно-влажного обожания.

Как это – разлюбила, после стольких счастливых до безобразия лет?

Даже если так – к чему расставаться? Можно же договориться, обсудить варианты.

Но, нет, всё, что принадлежало мне на правах супруга, было экспроприировано, изъято.

Я мужчина, но эмоциональный, чувствительный. Слёзы, когда никто не видел, как бы нехотя вытекали из моих глаз, засыпая рядышком на подушке. Не было сил переживать о несбывшихся мечтах, пустых надеждах, страдать, создавать желанную, оттого ещё более болезненную иллюзию казавшегося незыблемым счастья.

Со временем я немного успокоился, но в тайниках души всё ещё происходило волнение.

Дети наши к тому времени подросли, но понять, осмыслить что произошло, не смогли, или не захотели:  предъявили, как им казалось объективно обоснованный иск по поводу хронической нелюбви. О, как!

Претензий оказалось бесконечное множество: если бы вы… если бы меня… да вы никогда… и вообще – кто вам позволил! Именно потому мы несчастные, закомплексованные со всех сторон неудачники!

Спорить бесполезно: мы в своё время думали приблизительно так же. Каждое следующее поколение мнит себя умнее предыдущего.

Нет ничего удивительного в том, что я надолго выпал из реальности, подорвал духовное и физическое здоровье, которое и ехал поправлять на моря.

Береговой прибой шумел у меня в ушах, когда я рассматривал происходящее на перроне.

Море я любил беззаветно, детей возил ежегодно на побережье несмотря ни на что, даже если приходилось влезать в долги и выколачивать из начальства недостающие дни отпуска за свой счёт.

Возвращались с юга мы, как правило, без копейки денег, но неизменно в приподнятом настроении. Дома нас ждала батарея молочных бутылок, сдав которые можно было прожить до аванса или до материальной помощи, в которой редко отказывали отпускникам.

Всё было привычно: шумные носильщики, стопки чемоданов, вежливые проводники, в меру возбуждённые пассажиры и провожающие.

Необычно было видеть чересчур эмоциональное прощание молодой парочки. Создавалось ощущение, что они расстаются навсегда.

Девушка плакала, вешалась мужчине на шею, подставляла для поцелуя то губы, то шею, то грудь. Огромный букет мешал расставаться. Рассыпанные по плечам волосы лезли в лицо, по которому грязными потёками стекали струйки туши. На щеках и рубашке мужчины красовались отметины губной помадой.

Воркующие так нежно влюблённые привлекли всеобщее внимание.

Я им завидовал.

Когда-то и мы с Лизой были единым целым, разве что цветы дарить, у нас не было принято. Она – девушка из многодетной семьи, я – рациональный, практичный, знающей цену заработанной копейке инженер.

Любовь исчисляется не хризантемами да розами, тем более что цветами в горшках в нашем уютном доме были заставлены все подоконники.