И снова

И снова

Недавние бунтари,
мы снова искали амброзию,
искали жизнь по линеечке,
логику прямоугольников,
геометрию без излучин;
снова благоухали
женщины и антилопы,
колокола и левкои,
брызги зимнего моря,
но снова в Европе смерть
нас потопила в крови.

Завозились в своих берлогах
рассудительные шакалы,
и зримый образ пожара
поплыл из страны в страну:
ночь пронизал террор,
рождённый в шумных пивных,
и подняли крест насилия,
и, словно мурашки ужаса,
бесноватые усики
побежали по коже мира.
Ничто не могло удержать
кровавый локомотив.

Память уже устала
пересчитывать мертвецов:
мёртвых с разбитой челюстью,
потому что зубы из золота,
мёртвых, остриженных наголо,
чтобы были совсем голые,
мёртвых, копавших ров,
в котором и стали мёртвыми,
мёртвых, ищущих голову
в грязных руках палача,
мёртвых от красного шквала
во мраке бомбардировок.

Сколько скосила смерть
на покосах нашего века:
казалось, Сукина Дочь
хотела лишь поиграть,
а оставила нам планету,
нашпигованную костями,
с распаханными равнинами
и скрюченными городами,
обеззубевшими от пожаров,
пустые чёрные склепы
с улицами, чья пища —
тишина и пепел руин.