И снова девственница!

— Тоже верно, — кивнула умудрённая опытом женщина и подала подробный список выездов наблюдаемой.

— Свободна.

Судя по перечню мероприятий, что она умудрилась посетить за какие-то две недели, принцесса оказалась двужильной. И отличилась в исключительно политкорректных знакомствах, ни одного промаха, что весьма удивительно для новенькой. А если учитывать приятельский круг Брэгдана, проигнорированный его подопечной, вырисовывается прелюбопытнейшая картина. «Кстати, о художествах», — он бросил взгляд на миниатюру и скривился, — «надо будет сменить портретиста».

Осторожный стук в дверь прервал размышления.

— Входите.

— Разрешите отчитаться, — зашёл старший отдела внутренней разведки.

— Присаживайся, — он захлопнул папку и откинулся на спинку стула.

— Меравийские шпионы активизировались. Интересуются спасшейся принцессой.

— И почему я не удивлён? — хмыкнул Корд.

— Назначено вознаграждение за поимку: сто тысяч за живую, пятьдесят за мёртвую.

— Вот и посмотрим, чего он сейчас стоит, — азартно потёр руки маг, — а ты добавь соглядатаям дополнительные полномочия: в случае нападения на объект, по возможности отбить. Только без лишнего геройства, не хочу терять людей из-за какой-то пигалицы, будь она хоть трижды принцессой.

И вновь открыл папку с досье, нервно вглядываясь в лицо. «А, может, ну её, пусть ликвидируют? Свалилась тут, как снег на голову, все планы сбивает!»

* * *

Узнав о том, что Люба умудрилась навести контакт с самой Друзэллой Гарложской, Брэгдан впервые нормально улыбнулся. Пусть, это было больше похоже на нервное растягивание губ, но прогресс налицо, точнее, на лице.

— Заслужила, — он протянул ей небольшой конверт из плотной коричневой бумаги.

— Что это? — девушка не решалась вскрыть подарок, чувствуя подвох.

— Мотиватор.

Она развернула подозрительный дар и чуть слышно охнула. Внутри лежала фотокарточка её дочурки. Снимок был сделан пару лет назад, вот только распечатала она его перед тем, как попасть в переделку: ясные глаза, румяные щёчки и пушистые снежинки на длинных ресничках. Сердце защемило от жуткой тоски, она затравленно взглянула на белобрысого мучителя.

— Награда за хорошую работу, — пояснил уже начавшей паниковать Любе, — ну и напоминание о ставках.

— Где вы его взяли? — она разрывалась между двумя противоположными желаниями. С одной стороны, она хотела уничтожить фото, чтобы ни одна душа не прознала о её слабости, с другой поместить в рамку и поставить на тумбочку около кровати и смотреть, смотреть.

— В твоей сумке, — естественно, все вещи он с интересом исследовал, особенно содержимое ярко оранжевого конверта.

Любу так и подмывало спросить, где всё остальное, но она не решалась. Тем более, что телефон давно почил от голода, а остальное сейчас не имело особого значения. Единственное, что ей было интересно, почему маг не стал ничего спрашивать об устройстве сотового, пока тот был ещё жив. Наверняка ведь разглядывал. Откуда ей было знать, что тот не выдержал энергетических перегрузок портала и лежал абсолютно бесполезным кирпичом.

— Всё, сопли закончились, — вновь вернулся к своему злодейскому амплуа, — теперь о предстоящей королевской охоте. Насколько я понимаю, на лошади ты ездить не умеешь?

— Где уж мне, убогой, — пробормотала девушка, в глубине души предвкушая его удивление.

Нет, она не занималась профессиональной выездкой, не участвовала в соревнованиях, но пока был жив дед, лихо куролесила с соседским Витькой Незавитиным, гоняя кур и недовольно шипящих гусей. Она даже пару раз ездила пасти деревенское стадо с дядькой, правда, не на целый день. А уж как она виртуозно материлась на тупых овец…, в детстве малышка думала, что это такой особый язык для скотины, на котором пастухи с ними разговаривают. То-то было у мамы удивление, когда будучи трёхлетним дитятей, та обложила бабину корову незабвенным трёхэтажным. До сих пор вся родня поминает раннее развитие.

— Поэтому поедешь в карете и останешься с престарелыми сплетницами, заодно с тётушкой поближе пообщаешься, — спорить с ним не имело смысла, впрочем, нет, так нет, будет козырь в загашнике.

— Кстати, о ней, — она вынула из ридикюля золотистую карточку, — что с вопросом о смене опекунства? Как мне увильнуть от сего мероприятия?

— Скажи, что я связан давней клятвой с твоим отцом и не имею права от неё отступить, — он мастерски состроил свой фирменный надменный покер-фейс, — но ты весьма сожалеешь, ведь с такой приятной во всех отношениях дамой куда интереснее, чем с сухарём, навроде меня. Да, не забывай подчёркивать, что мы видимся очень редко, и никакого интереса, кроме исполнения дружеского долга, я к тебе не проявляю.