И снова девственница!

Судя по перечню мероприятий, которые принцесса умудрилась посетить за какие-то две недели, девчонка оказалась двужильной. И отличилась в исключительно политкорректных знакомствах, ни одного промаха, что весьма удивительно для новенькой в высшем свете. А если учитывать приятельский круг Брэгдана, проигнорированный его подопечной, вырисовывается прелюбопытнейшая картина.

«Кстати, о художествах. – Главный маг бросил взгляд на миниатюру и скривился. – Надо будет сменить портретиста».

Осторожный стук в дверь прервал его размышления.

– Входите.

– Разрешите отчитаться, – зашел старший отдела внутренней разведки.

– Присаживайся. – Он захлопнул папку и откинулся на спинку стула.

– Меравийские шпионы активизировались. Интересуются спасшейся принцессой.

– И почему я не удивлен? – хмыкнул Корд.

– Назначено вознаграждение за поимку: сто тысяч за живую, пятьдесят – за мертвую.

– Вот и посмотрим, чего сейчас стоит кое-кто, возомнивший себя великим магом, – азартно потер руки Корд. – А ты надели соглядатаев дополнительными полномочиями: в случае нападения на объект – по возможности отбить. Только без лишнего геройства, не хочу терять людей из-за какой-то пигалицы, будь она хоть трижды принцессой.

И он вновь открыл папку с досье, нервно вглядываясь в лицо на портрете.

«А может, ну ее, пусть ликвидируют? – хмыкнул главный маг. – Свалилась тут, как снег на голову, все планы путает!»

Узнав о том, что Люба умудрилась наладить контакт с самой Друзэллой Гарложской, Брэгдан впервые нормально улыбнулся. Пусть это было больше похоже на нервное растягивание губ, но прогресс налицо, точнее, на лице.

– Заслужила. – Он протянул ей небольшой конверт из плотной коричневой бумаги.

– Что это? – Люба не решалась вскрыть подарок, чувствуя подвох.

– Мотиватор.

Она раскрыла подозрительный дар и чуть слышно охнула. Внутри лежала фотокарточка ее дочурки. Снимок был сделан пару лет назад, вот только распечатать его у Любы все никак не хватало времени. Сделала она это буквально перед тем, как попасть в переделку. Ясные глаза, румяные щечки и пушистые снежинки на длинных ресничках. Сердце защемило от жуткой тоски, пленница затравленно взглянула на седовласого мучителя.

– Награда за хорошую работу, – пояснил маг уже начавшей паниковать Любе. – Ну и напоминание о ставках.

– Где вы его взяли? – Она разрывалась между двумя противоположными желаниями. С одной стороны, хотелось уничтожить фото, чтобы ни одна душа не прознала о ее слабости, с другой – поместить в рамку и поставить на тумбочку около кровати и смотреть, смотреть…

– В твоей сумке.

Естественно, все вещи он с интересом исследовал.

Любу так и подмывало спросить, где все остальное, но она не решалась. Тем более, телефон давно почил от голода, а остальное сейчас не имело особого значения. Единственное, что ей было интересно, почему маг не стал ничего спрашивать об устройстве сотового, пока тот еще работал. Наверняка ведь разглядывал. Откуда ей было знать, что тот не выдержал энергетических перегрузок портала и лежал абсолютно бесполезным кирпичом.

– Все, сопли закончились, – вновь вернулся к своему злодейскому амплуа похититель. – Теперь – о предстоящей королевской охоте. Насколько я понимаю, на лошади ты ездить не умеешь?

– Где уж мне, убогой, – пробормотала Люба, в глубине души предвкушая его удивление.

Нет, она не занималась выездкой профессионально, не участвовала в соревнованиях, но, пока был жив дед, лихо куролесила с соседским Витькой Незавитиным, гоняя кур и недовольно шипящих гусей. Она даже пару раз ездила пасти деревенское стадо с дядькой, правда, не на целый день. А уж как она виртуозно материлась на тупых овец… В детстве маленькая Люба думала, что это такой особый язык для скотины, на котором пастухи с ними разговаривают. Каково же было мамино удивление, когда трехлетняя доченька обложила бабушкину корову незабвенным трехэтажным! До сих пор вся родня поминает раннее развитие.

– Поэтому поедешь в карете и останешься с престарелыми сплетницами, заодно с тетушкой принца поближе пообщаешься.

Спорить не имело смысла. Значит, верховая езда останется в качестве козыря в загашнике.

– Кстати, о тетушке. – Люба вынула из ридикюля золотистую визитную карточку. – Что с вопросом о смене опекунства? Как мне увильнуть от этого?

– Скажи, что я связан давней клятвой с твоим отцом и не имею права от нее отступить. – Лицо мага мгновенно приняло фирменное надменное выражение. – Мол, ты весьма сожалеешь, ведь с такой приятной во всех отношениях дамой куда интереснее, чем с сухарем вроде меня. Да, не забывай подчеркивать, что мы видимся очень редко и никакого интереса, кроме исполнения дружеского долга, я к тебе не проявляю.