И снова Оливия

И тут Денни поймал себя на мысли: теперь в его доме тихо. Тишина сгущалась годами. Сперва дети переженились и уехали, потом как-то само собой в доме становилось все тише. Мари, обучавшая детей в местной школе управляться с разными гаджетами, несколько лет назад вышла на пенсию, а затем и Денни стал пенсионером, и поводы для долгих разговоров почти иссякли.

Денни шагал мимо скамеек летнего театра. Опавшие листья вспархивали под напором холодного ветра. Он не мог бы толком сказать, о чем сейчас думает и сколько времени уже гуляет. Внезапно он увидел крупного мужчину, всем телом навалившегося на скамью. Денни огляделся, но особо не испугался. Тело мужчины будто набросили на скамью, как драпировку, – нечто прежде невиданное, – и, похоже, это тело не шевелилось. Денни медленно приблизился. Громко покашлял. Парень даже не дернулся.

– Эй? – окликнул Денни.

В лунном свете было хорошо видно, что джинсы на парне немного сползли, открыв ложбинку между ягодицами. Руки были прижаты к сиденью.

– Эй? – повторил Денни на этот раз громче, но ответа опять не последовало.

Он пригляделся: волосы у парня были длинные, светло-каштановые и падали ему на щеки. Денни ткнул его в плечо, и парень застонал.

Отступив, Денни достал телефон и набрал 911. Сообщил оператору, где он находится и на что смотрит, и та сказала:

– Мы немедленно пришлем наших людей, сэр. Оставайтесь на линии. – Он слышал, как она переговаривается с кем-то – по другому телефону? – слышал какие-то щелчки и помехи и терпеливо ждал. – Итак, сэр, этот человек жив?

– Он стонал, – ответил Денни.

– Хорошо, сэр.

И затем очень быстро – как показалось Денни – подъехала полицейская машина, поблескивая синими мигалками, и из нее вышли двое копов. Держались они спокойно, отметил Денни, коротко побеседовали с ним и подошли к малому, наброшенному на скамейку.

– Наркотики, – сказал один из полицейских.

– А то, – подтвердил другой.

Первый полицейский порылся в кармане, вынул шприц, ловким движением поддернул вверх рукав на куртке парня и сделал укол на сгибе локтя. Парень почти сразу же очнулся и встал. Посмотрел по сторонам.

Это был парнишка Вудкок.

Денни не узнал бы его, если бы глубоко запавшие глаза на некогда красивом лице не остановились на Денни:

– Эй, здрасьте.

В тот же миг глаза у него закатились, и полицейские усадили его на скамью.

Уже не мальчик, мужчина средних лет, но для Денни он оставался пареньком, с которым его дочь училась в одном классе. Как он стал таким? Широченным – жирным, если уж начистоту, – расхристанным и обдолбанным вусмерть? Денни стоял, глядя парню в затылок, а затем приехала «скорая» с орущей сиреной и включенными мигалками, из нее выскочили двое фельдшеров, подхватили Вудкока за руки и потащили к фургону; дверца за ними захлопнулась.

Когда «скорая» уехала, один из полицейских сказал Денни:

– Ну вот, вы сегодня спасли человеку жизнь.

– На какое-то время, – добавил второй полицейский, садясь в машину.

Денни быстро шагал по направлению к дому и думал: дело не в его детях, вовсе нет. Теперь он это ясно понимал. Его дети в родительском доме чувствовали себя в безопасности, не то что бедная Дори. Его дети не подсели на наркоту. Что-то не так было не с ними, а с самим Денни. Убывание собственной жизни, вот что гнетет его, и однако эта жизнь еще не закончилась.

Он торопливо взобрался на крыльцо, сбросил с себя куртку. В спальне горел свет, Мари читала в постели. Она обрадовалась, увидев мужа. Отложила книгу и помахала ему:

– Привет, привет.

Педикюр

Начался ноябрь.

Ни снежинки пока не упало на Кросби, штат Мэн, а поскольку в ту среду было солнечно, миру и людям явилась этакая жутковатая красота. На дубах сохранилась листва, золотистая и пожухлая; вечнозеленые стояли по стойке смирно, будто замороженные; на прочих деревьях голые, почерневшие ветки тянулись ввысь из последних сил; вдоль дорог ни травинки, а поля выглядели так, словно по ним пылесосом прошлись, – и под косыми лучами солнца, более не поднимавшегося высоко в серо-голубое небо, все это вместе казалось беспросветно тоскливым и одновременно изысканно прекрасным.

Джек Кеннисон предложил Оливии Киттеридж прокатиться на машине.

– Ой, я люблю кататься, – ответила она, и он сказал, что знает об этом, потому и предложил.

– Как хорошо, – сказала Оливия, и Джеку тоже было хорошо.

Они сели в новенькую «субару» – спортивный автомобиль Оливия не жаловала – и тронулись в путь. Они решили отправиться в Ширли-Фоллз, что находился в часе езды от Кросби, там Оливия училась в старшей школе, и оттуда родом был ее первый муж Генри.