И снова утро (сборник)

«…Диктатура свергнута, — наконец разобрал Матеяну. — Народ вновь обретает свои права. Политический строй, который будет установлен, будет демократическим строем, который гарантирует социальные свободы и гражданские права…

Вся страна хочет положить конец разрушительной войне, войне, которая была проиграна с самого начала. Вся страна хочет мира. Но воля Румынии к миру не означает ни разоружения, ни унижения, ни страха…»

На какое-то мгновение Матеяну замер, он был ошеломлен: ведь то, что ему казалось неизбежным, свершилось. В его ушах все еще звучали только что услышанные слова — торжественный голос, говоривший не о повергнутом достоинстве, а о решимости последним усилием устоять на ногах… «В этом, конечно, и смысл приказа о спасении танков!» — обрадовано подумал он. Матеяну повернулся к лейтенанту, но тот показал ему на аппарат, и он стал слушать дальше:

«…С сегодняшнего дня Румыния рассматривает Объединенные Нации как дружественные нации».

Еще более ошеломленный, Матеяну снова повернулся к лейтенанту.

— Вчера, — пояснил тот, — Антонеску свергли, мы вышли из войны…

Значит, скольжение в пропасть остановлено. Поздновато, на краю пропасти, которую вся страна уже чувствовала у себя под ногами, но все же еще вовремя. Мысль вернулась назад к войне, только что закончившейся схваткой в долине. Где-то, в еще недоступной его пониманию плоскости, события теперь увязывались одно с другим в единую цепь. Кто соединил их в эту цепь? А все же момент не упущен! Кто же сделал это? И кто будет защищать все совершенное теперь, когда оно находится под огромной угрозой со стороны немцев? Конечно, в первую очередь мы: армия и народ! Именно поэтому армия предприняла отчаянные усилия избежать последних жестоких ударов на фронте. Именно поэтому он должен был спасти танки…

Матеяну остановился у дверей машины, жадно всматриваясь в колонну танков и солдат. Надо идти быстрее, и все время вперед, чтобы как можно скорее выйти из опасной зоны…

III

Он задержался на какое-то время на подножке машины, оглядывая следующую позади колонну. Потом спрыгнул на землю, подал знак мотоциклисту отъехать влево и собрал командиров рот. И как только они снова разошлись по машинам и танкам, колонна прибавила ходу, оставив позади разрозненные группы солдат. Узкая дорога вилась теперь между пологими холмами, спускаясь прямо к югу. Казалось, что до этого по ней никто не проходил. Вскоре, однако, колонна нагнала медленно ползущую разношерстную толпу, над которой повисло облако густой пыли. Здесь вперемежку двигались пехотинцы, кавалеристы, горные стрелки, артиллеристы, ездовые из обозов на повозках, доверху нагруженных ящиками, крестьяне-беженцы, толкавшие тележки с домашним скарбом, женщины с узелками и завернутыми в тряпки детьми на руках, целое беспорядочное скопище теней, раскачивающихся в пыли и со страхом спешивших на юг. Невольно Матеяну пришлось какое-то время следовать в хвосте этого потока. Он сидел в коляске, опустив голову на грудь, не глядя вокруг, потрясенный видом этой толпы людей, сорванных войной со своих мест и рассеянных по дорогам… «Нет, нам нельзя задерживаться», — решил он и, увидев, что несколько машин, шедших впереди, не могут пробить себе дорогу, вывел вперед танки. Поток солдат и людей был разделен и заполнил канавы и прилегающее к дороге поле. Многие все же продолжали идти рядом с колонной, другие направились в леса в сторону гор, третьи, выбившись из сил, уселись в канаву и, смирившись, остались ожидать прихода русских. Матеяну проехал между ними с виноватым видом, продолжая подгонять колонну, которая грохотала по дороге, сотрясая землю и поднимая новые тучи пыли позади себя. До обеда необходимо было форсировать Бистрицу у Рознова и, таким образом, выйти в долину Тротуша, двигаясь в направлении на Фокшаны.

Стало жарко, и по лицам солдат, на которых лежала толстым слоем пыль, потекли струйки пота. Губы у всех пересохли, глаза ввалились. Матеяну нервничал, со страхом ожидая, что произойдет в следующую минуту.

— Очень медленно двигаемся, Михуляк, — беспокоился он.

Вскоре они начали спускаться в широкую долину Бистрицы, с залитыми водой прибрежными рощами. Дорога на Рознов была свободной до моста через реку. Шоссе в долине было забито отступающей немецкой солдатней. Гитлеровцы после развала фронта между Серетом и Прутом и по ту сторону Прута, в Бессарабии, спешили теперь в Трансильванию.

Матеяну вел колонну дальше, и они почти достигли моста, где скопилось множество разрозненных групп солдат и беженцев. Связной из головы колонны передал ему донесение, что авангард колонны остановлен немцами на перекрестке дорог у моста.

— Требуют, чтобы мы шли с ними, господин полковник! — доложил связной, лицо которого было грязным от пыли и пота.