И снова утро (сборник)

Матеяну какое-то мгновение прислушивался, устремив взгляд вдаль, в сторону, где ночь начинала светлеть. Глухой гул словно поднимался из-под земли и плыл в воздухе, будто гудела слабо натянутая струна. Действительно, это был гул работающих на всю мощь танковых двигателей и грохот гусениц. Земля и даже сама ночь будто слегка дрожали. «Там не только танки, там и грузовики! — подумал Матеяну. — Двигаются на юг!» Шум доносился издалека, так что иногда даже казался в тишине этого предрассветного часа нереальным.

— Почти уже два часа его слышно, — добавил часовой.

— Скажи им, пусть спят, — показал Матеяну в сторону солдат. — Чтоб я не видел больше никакого хождения!

Он подождал, пока тени солдат снова замерли, слившись с землей, потом снова вытянулся на плащ-палатке, но уснуть больше не мог. Он чувствовал, что и солдаты лежат с открытыми глазами. Сон как рукой сняло. Их напряженный слух уже нельзя было обмануть. Когда отдаленный гул затих, темнота посерела, а звезды погасли, Матеяну понял, что лучше выступить еще затемно, чтобы окольными путями выйти вперед советских танков, которые, конечно, передвигаются по главному шоссе вдоль Серета. Он поднялся, приказал построиться в колонну и вместе с авангардом выехал на дорогу. Мотоциклисты авангарда уехали вперед, и Матеяну остался один. Темнота стала редкой, как дым. Вокруг, насколько различал глаз, было пусто. В воздухе чувствовалась прохлада от выпавшей на землю росы. Матеяну ощутил какую-то странную пустоту. Будто он остановился на обветшалом мосту, который трещит под ним. Он знал, что может спастись, только если побежит вперед по этому мосту, но боялся, что в любой момент мост рухнет. Тут он заметил, что на дорогу начали выходить танки полка, и охватившее его чувство беспокойства рассеялось. Первые танки, раскачиваясь, перевалили через канаву и выстроились на дороге. Остальные еще не успели спуститься, как на дороге в вихре пыли появился один из мотоциклов авангарда. Мотоциклист, упершись ногой в землю, остановился прямо перед ним.

— Господин полковник, русские перерезали нам дорогу! — одним духом выпалил мотоциклист, уставившись расширенными от возбуждения глазами прямо в глаза Матеяну.

— Не может быть!

— Они на пересечении дороги на Бакэу. Увязались за нами…

— Много? — спросил Матеяну.

— Там на перекрестке около взвода, но дорога на Бакэу забита ими.

— Что за части?

— Разные… пешие и конные, на машинах и на орудиях. Их много!

— Танки есть?

— Не видел! — отрицательно мотнул головой мотоциклист.

Матеяну подал знак танкистам остановиться там, где они находились на склоне, послал за командирами подразделений и вытащил из планшета карту. Стало еще светлее; до перекрестка, о котором говорил связной, оставалось всего несколько километров. Там, без сомнения, ночью прошли советские танки. Значит, первые советские части действительно спустились на юг по долине Серета и обогнали их. Здесь, по этой проселочной дороге, могла пройти только колонна, которая, возможно, преследовала немцев, отступавших в горы… Он стоял задумчивый, нахмурившийся, окруженный первыми побежавшими офицерами, не понимающими, зачем их собрали.

На дороге появились и остальные мотоциклисты авангарда, а за ними следовали… русские — целая группа подпрыгивающих в седлах всадников и несколько коротких, приземистых, запорошенных пылью машин. Нет, не время было выступать, но ведь не напрасно же он мучился, ведя танки сюда! Он должен привести их в район, который ему указан, и никто не сможет поколебать его решимость!

Матеяну отдал офицерам приказ занять круговую оборону на холме, расположив танки по краям, саперов и горных стрелков — между ними, а орудия — в середине, уступом на холме, чтобы у всех был сектор обстрела на дороге. Танки развернулись на месте, заскрежетав гусеницами по камням, снова пересекли канаву и поднялись по склону, ревя двигателями. Матеяну тоже отъехал на холм впереди танков, которые все еще выбирали себе позиции. Саперы, горные стрелки и артиллеристы, которые суетились вокруг орудий с длинными стволами, начали быстро окапываться. Мотоциклисты авангарда тоже переехали через канаву и выстроились в линию, лицом к дороге. Тоже выстроившись в линию, остановились и советские всадники, приставив автоматы к бедру. Позади них затормозили несколько автомашин, и солдаты, выскочив из них, приблизились к канаве. Между ними и румынами из авангарда завязались переговоры. И те и другие показывали в сторону танков на холме. Матеяну следил за ними в бинокль, пока на дороге не появилась колонна, состоявшая из десятков, а может, и из сотен машин. Командир авангарда, младший лейтенант с тонкими девичьими чертами лица, быстро подъехал к нему и с удивлением и испугом в голосе доложил:

— Они требуют, чтобы мы сдались, господин полковник!

— Ни за что! — проревел Матеяну, помрачнев. — Ведь не для этого мы доставили сюда танки, хотя могли бы оставить их там, на фронте. К тому же со вчерашнего вечера мы находимся в состоянии перемирия! Возвращайся и скажи им, что мы не сдадимся!