И сплетаются нити судьбы...

Полина Яковлевна посмотрела на седую голову зятя и вздохнула. В прошлом месяце отвели полгода[2] Свете. Об этом было тяжело думать и вспоминать. На поминках были только свои: она, Яша, Миша и Малушка. Так и посидели вчетвером на могилке. Малушка к тому времени почти забыла маму, и от этого у бабушки щемило сердце. Каково это — прожить жизнь, не зная матери? Свою она сама плохо помнила. Время стерло знакомые родные черты. Фотографий не осталось.

Мать Полины Яковлевны умерла от пневмонии во время войны, когда работала в две смены на неотапливаемом заводе. Мужа с фронта так и не дождалась, как и сына, который был старше Поли на двенадцать лет. Полина Яковлевна схоронила мать в 1943 году, в июле 1944-го пришла похоронка на брата. А в 1945-м она встретила отца. Тот и не признал в вытянувшейся стройной, как березка, девушке дочку. Полине тогда едва исполнилось четырнадцать. Она тоже не признала в этом постаревшем, с врезавшимися в лицо морщинами, с седыми висками, обросшем мужике отца. Только глаза — серые, живые — горели. Она вспомнила, как вдруг хлопнула за ее спиной входная дверь, как она оглянулась и встретилась взглядом с ним. Какое-то время стояла, оцепенев, потом уронила на пол сковороду и бросилась к отцу и долго поливала видавшую виды гимнастерку накопившимися слезами. Вечером они сходили на кладбище к маме. Помолчали, вспомнили брата… и продолжили жить.

У отца было много ранений, но руки-ноги на месте — это главное. Как он говорил, лишь одно — коварное. Однажды его зацепило осколками мины. Какие смогли — извлекли, другие бродят в теле, причиняя нестерпимую боль. Чего-чего, а ее мужчина не боялся, хотя мучился страшно. Да и скончался внезапно. Встал как-то, потянулся, да и упал замертво. Восемнадцатилетней Полине потом показали осколок, который оборвал жизнь отца, войдя в сердце. Потом она долго жила одна… Затем вышла замуж за Федора, через три года родилась Света, а еще через пять они с мужем развелись. Вырастила дочь…

Всего три года назад перед Светой открывались хорошие перспективы, и она проходила практику на самом крупном заводе региона. Два года назад еще не было Малушки, и вот уже полгода нет Светы… Растаяла, угасла на глазах, как ясный день. Только и осталось вспоминать ее, да Ромалу любить за себя — бабушку — и за маму…

— Ты, сынок, за нас не беспокойся, — сказала женщина парню, когда они вернулись с кладбища домой.

Он тяжело вздохнул, прошелся по комнате.

— А за кого еще мне беспокоиться? — сказал он, глядя в окно. — Вы моя семья.

— Яша, мы с Малушкой обеспечены всем. Все у нас есть. Я, слава Богу, здорова. Что еще нужно?!

Парень вновь сел за стол.

— Малушка совсем забыла маму, — вдруг сказал он.

Полина Яковлевна подняла голову. К горлу тут же подкатил горячий колючий ком. Она сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться.

— Что же ты хотел?! Она еще совсем маленькая, — проговорила теща в ответ, а голос казался чужим.

— Я знаю, просто так быть не должно. Это я во всем виноват. Если бы Света не познакомилась со мной, то была бы жива, — совсем тихо произнес он.

Полина Яковлевна вздохнула. Сколько раз за эти последние два года она думала об этом! Только, как правильно говорил ее отец: если бы, да кабы, во рту выросли б грибы. Ведь именно его — этого черноглазого цыгана — мать обвиняла в болезни, страданиях и смерти своего единственного ребенка. Каково это — схоронить дитя, выношенное, рожденное в тяжких муках, выращенное с любовью, а потом схоронить!? Что страшнее?

— Если бы бабка мне рассказала всё, что ожидает Светочку со мной, я бы исчез. Уехал, и она бы осталась жива, — сказал Яша, тяжело вздохнув.

Теща с недоумением спросила:

— Неужто ты веришь во всё это?

— Во что? — не понял он.

— Ну, в эти гадания-предсказания?

Цыган внимательно посмотрел на нее, поинтересовался:

— Считаешь, что всё это — сказки?

— Конечно! — твердо заявила женщина. — Света просто заболела и умерла.

— И от чего же? Просто так не умирают.

Полина Яковлевна вспыхнула:

— Ну, не от предсказания же!

Парень взглянул на нее и промолчал. Но, несмотря на всё неверие женщины, сбылось еще одно предсказание старой цыганки: Ромала звала бабушку мамой…

[1]Так в Сибири говорят о поминках на 9 день.

[2] Полгода со дня смерти.

Глава 14.

Время шло. Ромала росла веселым, отзывчивым ребенком. Отец с бабушкой не могли нарадоваться на нее. С каждым днем она всё больше походила на Яшу. Если Света была тихой, спокойной, то Ромала на одном месте не сидела, словно юла вертелась. Глаза ее всегда блестели, а голос — звенел. Она прекрасно исполняла как русские, так и цыганские песни.

Яша больше не заикался о переезде семьи в город. Полина Яковлевна и подавно помалкивала. За столько лет она привыкла к селу, к людям. Наконец-то односельчане перестали судачить о Филимоновой и ее непонятных цыганских родственниках.