И сплетаются нити судьбы...

Шел 1989 год. Страна неслась навстречу реформам, которые не обошли стороной и систему образования. Ромале и всем ее ровесникам, ученикам третьего класса, сообщили, что на будущий год они сразу перейдут в пятый класс. Ребятня ликовала. Но многие сомневались и «не верили взрослым». Ромала и две ее подружки, востроносенькая Лиза и беленькая Настя, возвращались домой после занятий. Десятилетние девчушки всё спорили: будут они «прыгать» через класс или нет. Лиза стояла на своем:

— Всё это враки! Когда это можно было верить взрослым?

Настя же напротив говорила, что все разговоры — сущая правда.

— Здорово, если прыгнем, — сказала она, забегая вперед подруг, — мне в десятом только пятнадцать будет.

— Да учиться тогда до одиннадцатого станем. Так что разницы нет, — ворчал недовольный оппонент.

— Да хватит вам спорить, — не выдержала Ромала. — Вот лето кончится, там и видно будет.

Она нарочно не принимала ни одну из сторон, так как это было чревато ссорой. В конце концов, действительно, нужно просто подождать.

Настя с Лизой переглянулись и промолчали. Но недолго девчонки молча месили майскую грязь ногами: нашли новую тему для разговора. Перекинулись на предстоящий утренник, посвященный дню рождения Пионерской организации. На нем Ромале предстояло исполнить известную песню «Взвейтесь кострами, синие ночи!». Она не нравилась девочке, и поэтому та охотно подпевала подружкам, перефразируя песню в небезызвестный вариант «Взвейтесь кострами, дома и сараи!». На перекрестке школьницам пришлось расстаться: Лиза с Настей свернули налево — Ромала пошлепала направо.

Идти было непросто: девчата отдали ее папку с нотами, и теперь та едва не волочилась по земле, и потому приходилось ее нести подмышкой. А еще ведь был тяжелый портфель да сумка со сменной обувью. Цыганочка тяжело вздыхала, перешагивая через лужи и минуя острова жирной грязи. Она уже приготовилась перепрыгнуть через ручей, который, как назло, именно посреди дороги вырыл себе путь на свободу, как злополучная папка поехала в бок, и девочка едва не свалилась в воду, да чья-то крепкая рука ее поддержала. Она вывернула шею и увидела белобрысого мальчишку из 5А, в которого были влюблены все девчонки школы с первого по шестой класс. Голубоглазый, веснушчатый паренек перехватил папку другой рукой и помог Ромале преодолеть препятствие.

— Спасибо, — поблагодарила вежливая девочка.

— Да не за что, — отмахнулся он. — Такая маленькая, а вещей вон сколько!

Цыганочка вспыхнула.

— И ничего я не маленькая! — крикнула она, топнув ножкой. — Я уже пионерка и заканчиваю третий класс!

Мальчик засмеялся.

— А еще ты сердитая, — улыбаясь, проговорил он.

Его белозубая улыбка, вздернутый веснушчатый нос, огромные голубые глаза, кажущиеся из-за пушистых ресниц сине-серыми, и густая копна льняных волос обезоружили девочку. От злости не осталось и следа. Как и от обиды. Цыганочка даже улыбнулась в ответ.

— Саша, — представился мальчик, протягивая руку.

— Ромала, — ответила девочка, пожимая широкую шершавую ладонь, — очень приятно.

Паренек расхохотался.

— Вообще-то, я чемодан твой хотел взять, — сказал он и отобрал тяжелый портфель. Но, заметив, смущение спутницы, добавил: — Мне тоже приятно с тобой познакомиться.

Ромала в ответ подняла на него свои черные жемчужины глаз и улыбнулась.

Саша оказался словоохотливым мальчиком. Он довел Ромалу до порога, поздоровался с ошарашенной Полиной Яковлевной, от чая отказался и поспешил домой. На следующий день паренек поджидал Ромалу за калиткой. Старая Лайма на него и не лаяла. Белолобый Бимка, выросший в здоровенного пса, почему-то тоже совсем не хотел гавкать на мальчика, мало того, он даже делал попытки вилять хвостом — дескать, парень вроде ничего, но не слишком ли рано, для проявления большей симпатии, если я стану лизать ему руки? — чем совсем обескуражил хозяйку. Та же, завидев Сашу, поторапливала внучку:

— Что ты возишься, давай скорее. Тебя уже заждались.

Ромала подбежала к окну и, увидев нового знакомого, смутилась. Видимо, и она не ожидала его увидеть у своего крыльца. От зоркой бабушки ничего не ускользнуло. Девочка еще раз крутанулась у зеркала, поправила воротничок и банты, а потом, подхватив портфель и сумку, поспешила на улицу. Саша сразу заулыбался и отобрал «чемодан».

— Саша, у тебя самого, поди, портфель тяжелый? — проговорила Полина Яковлевна, провожая внучку.

— А мне потому родители и купили ранец. Мама сказала, что так будет легче, а отец, что теперь руки свободные, и можно помочь девочке, — ответил он и засмеялся.

Ромала немного смутилась, но тут же бодро зашагала рядом с мальчиком. А бабушка посмотрела вслед удаляющейся парочке.