И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 Слишком сильно мурза навалился на эту сторону своего ложа…

 Разбудим.

 Как пить дать, разбудим.

 Ну, и ладно, в конце концов. Пусть оставляет их себе — на память о нас. Всё равно пользы от них никакой.

 Решив так, он плавно и бесшумно поднялся на ноги и сделал знак друзьям, что всё в порядке.

 Дед Зимарь заулыбался, Агафон оторвался от пристального изучения внутренностей шатра и поднял вверх большой палец.

 Иванушка, довольный удачно завершившейся миссией, сделал шаг к выходу, и вдруг увидел, как глаза чародея хищно прищурились и вспыхнули радостью охотника, увидевшего долгожданную добычу: взгляд его упал на подушку мурзы.

 Иван правильно истолковал намерения мага и отчаянно — чуть не до сотрясения мозга — замотал головой, но специалиста по волшебным наукам было уже не остановить.

 Игнорируя яростную жестикуляцию друга, чародей приподнялся на цыпочки и двинулся к изголовью предводителя кочевников с целеустремленностью акулы, заметившей упитанного купальщика.

 Иван сделал последнюю попытку задержать мага, растопырив руки, но тот проворно поднырнул под них и продолжил свой путь к заветной книжке.

 Лукоморцу ничего не оставалось делать, как картинно схватиться за голову и изобразить безутешное отчаяние.

 Агафон обернулся и почти беззвучно прошевелил губами: «Я только посмотрю название».

 «Зачем тебе это название?!» — также беззвучно воззвал к высшим силам Иванушка.

 Дед Зимарь незамысловато, но красноречиво покрутил пальцем у виска.

 «Да ничего не случится с вашим турзой–мурзой!» — раздраженно махнул рукой маг и жадно склонился над спящим.

 «Из–за косм этих ничего не разобрать!» — можно было бы прочитать по его губам, если бы кто–нибудь позаботился присоединиться к нему в его предприятии.

 «Не трогай волосы!!!» — можно было бы прочитать по губам Иванушки, если бы Агафон вздумал обернуться, но нет…

 Недрогнувшей рукой чародей отвел волосы с корешка книги и скрючился еще больше, разбирая давным–давно истершиеся и выцветшие буквы одну за другой.

 Наконец, он закончил чтение, и разочарование и презрение отразились на его лице, как в очень осунувшемся и небритом зеркале.

 «Мошенник! Жулик! Шарлатан!..» — кричали наперебой его взыгравшие, обманутые в лучших надеждах, эмоции.

 Маг горячо согласился с ними, пренебрежительно надул щеки, повернулся к друзьям и скроил страшную мину.

 «Что там?» — произнес беззвучно дед Зимарь.

 «Волшебная?» — напряженно вытянул шею лукоморец.

 «Да ерунда всякая, голову только людям морочит, самозванец!..» — выразительно и резко махнул рукой чародей…

 Сторонним наблюдателям могло показаться, что этот его жест был волшебным, потому что в это же мгновение мурза подскочил, как мячик на резиночке и хрипло взвыл.

 Тонкая прядь спутанных растрепанных волос кочевника зацепилась за крепление камня на школьном кольце Агафона и теперь была вырвана с корнем и без шансов на реимплантацию.

 Дед зажмурился, Иван схватился за голову, Агафон зажал себе рот руками — но толку–то! Кричал–то ведь не он!

 Мурза заполошно замахал руками, откинув шкуру–одеяло чуть не в костер, вытаращил мутные, дикие и ничего не видящие со сна глаза, и с новым душераздирающим воплем прихлопнул подвергшийся дефолиации участок головы.

 - Бежим!!! — взвизгнул Агафон и первым кинулся к выходу, чуть не оторвав полог.

 И тут же попятился, заставив друзей уткнуться ему в спину.

 - Они уже там… — растеряно проговорил он и поднял руки вверх — полог снова откинулся, на этот раз без его участия — и он оказался нос к носу с Керимом и его обнаженной, зловеще поблескивающей красными бликами от костра саблей.

 - Шаман–ага замерзнуть, в теплый шатер перебраться? — издевательски оскалил он неровные желтоватые зубы и приставил острие сабли к груди чародея.

 - Брось саблю, Керим! — сурово прозвучал голос Иванушки откуда–то из–за плеча Агафона. — Брось, говорю, а не то я… То есть, в противном случае ты… В смысле, иначе мы… Я хочу сказать, что вашему мурзе может быть нехорошо, вот!..

 Керим за свою не очень долгую, но богатую событиями жизнь успел услышать немало угроз и знал в них толк, но такой, он был уверен, не получал еще никто не только в его роду, но и во всей нации.

 - Может быть, может не быть? — недоуменно сдвинув кустистые брови, сосредоточенно уточнил он, и Агафон, воспользовавшись этой паузой, проворно отпрянул и нырнул вбок и назад, под защиту иванова меча.

 - Нет, точно будет! — строго, но не очень убедительно пообещал царевич, и батыр увидел, как острие черного меча — его вожделенного меча, который он еще несколько часов назад так уговаривал Бунчук–агу отдать ему, почти упирается в грудь застывшего от страха мурзы. Дед Зимарь держал отцу нации руки за спиной и что–то сердито нашептывал ему в ухо.

 - Брось саблю и закрой дверь… то есть, занавесь полог с той стороны! — твердо приказал Иван.

 Мурза жалобно взглянул на своего батыра и закивал:

 - Делай, как Белый Батыр говорить, Керим…

 - И остальным скажи, чтоб прочь пошли! — спохватился и добавил Иван, так как полог отодвинулся и в шатер вежливо просунулись настороженные лица бдительных и хорошо вооруженных соплеменников мурзы.