И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 Люди заинтриговано вытянули шеи и уставились на его полосатый бок, ожидая продолжения.

 Тогда старик достал другой камень — желтый в неровную оранжевую конопушку — и бросил его так, чтобы тот ударил полосатый.

 Куча–мала обреченно замерла, скованная ужасом перед надвигающимися катастрофами…

 В тишине раздался сухой стук.

 Конопатый ударился о полосатого, и тот отлетел на полшага.

 - Попал, однако, — с довольным видом развел руками Бунчук–ага и обвел присутствующих победным взором. — Моя забирать первый камень, однако. Потому что выиграть. И все остальные тоже забирать. Потому что понравиться.

 Керим подобострастно подскочил к мурзе и подал ему укатившиеся шары.

 - Хороший батыр, — прищурился Бунчук–ага и оглядел соплеменников. — Время поздно, однако, завтра рано снимать себя — в ханство Караканское идти. Этот чужаки — хороший знак, много рабов по дороге собрать, хороший прибыль получить. Керим большой мешок белый батыр забирать, заслужил.

 - А меч?!.. — не удержался начальник патруля.

 - А меч я себе взять. Когда в ханство придти — считать будем, кто больше всех раб поймать. Тот меч получить.

 - А ковер? — почтительно задал вопрос кто–то из воинов.

 - Ковер палатка для рабы сделать сегодня. Керим сделать, у этот костер поставить, — обнажил все два зуба в улыбке мурза, и сразу стал похож на хищного зайца. — А то нощь холодно, раб заболеть — по дороге помирать, таньга не будь.

 Кочевники согласно загомонили, дивясь мудрости своего повелителя.

 - А теперь спать все! — поднял руки в благословении Бунчук–ага, намекая, что дискуссия окончена. — Да хранить наша всех духи степей, однако!

 

 

 

 Стойбище ушло на покой, но трем пленникам было не до сна: для всех нашлось занятие по душе. Иванушка пытался развязать путы на руках Агафона, Агафон — привести в действие хоть одно заклинание без помощи речи, рук и шпаргалки [70], а дед Зимарь посвятил свободное время одной, но непростой задаче — не задохнуться, так как снова приболел, и теперь его одолевали все симптомы простуды — то одновременно, то по очереди. Во главе командования лихорадочным воинством стоял насморк.

 Говорить они не могли, так как кочевники, перед тем, как устроить над ними палатку из Масдая, и не подумали вытащить кляпы, посчитав, что так будет надежней, а если еще и ноги связать, то можно будет обойтись и вовсе без охраны. И, в общем–то, они были правы.

 Иванушка, вывернув шею так, что чуть не отвалилась голова, проводил отчаянным взглядом уносимые в шатер мурзы меч и мешок с камнями, почему–то оказавшимися совсем не волшебными, а пригодными только для изобретенной мурзой игры.

 Почему?

 Может, силу камней могли пробудить только горные демоны?

 Или хитрые шепталы просто обманули посланников Костея — взяли плату и подсунули им красивую, но бесполезную игрушку?

 Но зачем? Какая им от этого была выгода? И что бы они стали делать, если бы эмиссар царя потребовал испытаний? Ушли бы, как рассказывал Конро, оставив доверчивых покупателей коротать свои дни в пещере без входа и выхода?

 Впрочем, какое это теперь имело значение…

 Теперь сомнению не подвергалось только одно: они должны освободиться и бежать до того, как эти варвары увезут их за тридевять земель и продадут другим варварам со скидкой, в кредит или в рассрочку на вечную каторгу.

 Где–то далеко на краю Белого Света едва засветлел кусочек неба, прилипший к земле. Скоро утро. И конец всем их надеждам.

 Бежать. Бежать. Бежать…

 Но как?!

 И он выбросил из головы отвлекающие мысли и сосредоточился на растерзании узла веревки, стягивающей запястья лежащего к нему спиной чародея.

 Правда, нельзя было сказать, что затекшие и почти посиневшие и похолодевшие пальцы царевича успешно справлялись с этой задачей…

 Дед Зимарь, уложенный Керимом с правого края, лицом к Агафону, снова чихнул, хлюпнул носом, надрывно закашлялся и… словно подавился.

 Иван изогнулся, словно йог, тревожно замычал, безуспешно пытаясь спросить, все ли в порядке со стариком [71], но ответа не получил.

 С правого края их лежбища донеслась какая–то возня: это деду с чего–то пришла в голову странная идея перевернуться на другой бок, и он теперь старался изо всех сил осуществить ее, не уронив при этом на них Масдая и не перебудив всё стойбище.

 Через минуту шевеление стихло, но не надолго: теперь сдавленно хрюкнул и замычал чародей, и ни с того, ни с сего тоже принялся переворачиваться на другой бок, презрев все усилия Иванушки развязать его путы.

 Царевич измученно вздохнул и откинулся на землю: хоть усилий пока было в разы больше, чем результатов, всё равно было обидно. Неужели нарушенная циркуляция в боку для него была важнее возможности сбежать?! Как будто ему одному это надо!..