И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 - Махоньких, говорю же, — с доброй укоризной, как терпеливый учитель на невнимательного школяра, глянул на него Митроха. — Вот, к примеру. Граница с Сабрумайским княжеством проходит у нас по Бабушкиному лесу. Лес их, а поля уже наши. Боярин Никодим и иже с ним предлагают встретить костеево войско в чистом поле лоб в лоб, и говорит, что один лукоморский ратник пятерых костеевых стоит.

 - А ты что ж, Митрофан, в нашего лукоморского солдата не веришь? — испытующе прищурился боярин Никифор. — Что он любого врага побьет?

 - А я вот тебе, боярин, встречный вопрос задам, — продирижировал указательным пальцем перед носом обиженного боярина Граненыч. — Ты у нас фигурой не слабый, ведь так?

 - Да уж не обойден, — не догадываясь, к чему клонит оппонент, уклончиво, но гордо ответил тот.

 - Так вот, ежели на тебя сейчас пятеро амбалов навалится, таких же, как ты, сбоку, сзади, со всех сторон одновременно, побьешь ты их?

 - Н–ну… — неуверенно замычал Никодим.

 - А ежели в их пользу еще колдун пошепчет?

 - Н–ну–у–у… — мычание сошло на нет.

 - А ведь я в тебя верил, — разочаровано вздохнул и поджал губы Митроха и шутовски подмигнул царю.

 - Да я костьми лягу!.. — поняв, к чему идет дело, взвился Никодим, но Граненыч оперся о столешницу обеими руками и подался ему навстречу.

 - А какая нам будет польза с твоих костей, боярин, ежели враг по ним к беззащитным землям да к столице вприскочку пойдет, а?

 Никодим, красный и злой от бессилия, прорычал что–то нечленораздельное и бухнулся на свое место между посрамленными оптом союзниками.

 - А погоди, Митрофан Гаврилыч, — непонимающе захлопал глазами царь. — Ты ж только что сам сказал, что план Никодима Ивановича хорош. Так чем же?..

 - Нарисован шибко красиво, — проникновенно качнул лошадиной головой Граненыч.

 Никодим зашипел, словно кружка масла, выплеснутая на раскаленную сковородку.

 - Ну, а твой план кампании в чем заключается, князь? — с любопытством подпер подбородок кулаком Симеон и приготовился слушать.

 - И если тебе колдун пошепчет, ты что делать будешь? — не преминул ехидно поинтересоваться боярин Евсей.

 Граненыч взял наизготовку длинную деревянную указку, выстроганную специально для такой оказии этой ночью в перерывах между разработкой плана обороны Лукоморья и нанесением его — впервые в жизни! — не на слой пыли на столе, а на настоящую бумагу, аж по десять копеек за рулон! — и лицо его приняло торжественно–серьезное выражение.

 - Дионисий, выходи к людям, — махнул он свободной рукой, и из стены со стороны книжного шкафа выступил под пораженные ахи и охи высокородных невысокий человечек в диковинном платье, берете со страусовым пером и огромных, на пол–лица, очках.

 Скрывающих разноцветные чернильные полосы на щеках.

 - Вот, разрешите представить, — Граненыч степенно указал рукой на прибывшего таким удивительным способом соавтора своего плана, — Дионисий, хозяин дворцовой библиотеки. Он будет отвечать за взаимодействие с древним народом Лукоморья.

 Все, включая царя, непонимающе уставились на него.

 - Лешими, водяными, домовыми, — как нечто само собой разумеющееся пояснил Митроха, и аудитория смогла только сморгнуть.

 А в это время библиотечный снял берет и с достоинством раскланялся.

 - Польщен столь высокой честью — присутствовать и вещать в благородном обществе харизматичных представителей самых древних родов Лукоморья, столпов нашей государственности, опор благополучия страны и ее процветания, на коих зиждется связь времен и преемственность поколений, — обратился он к боярам, закончив поклон, и харизматичные опоры и столпы онемели от присутствия в своем благородном обществе существа, которое могло без запинки выговорить такие слова, ни разу не заглянув в спасительную бумажку.

 Пока бояре, менее привычные к манере общения маленького библиотечного, приходили в себя, царь подтянул к себе одну из карт, ту, что была побольше и изображала план Лукоморска и ближайших окрестностей — и углубился в ее изучение.

 До обкома долетали только разрозненные междометия и комментарии.

 - Хм… Хм… Ха… Ишь ты, как придумал… Хм… И тут так… Угу… Угу… Ага… Не–ет, а тут купцы не согласятся… хотя, кто их будет спрашивать?.. Хитро, хитро–о…

 Рассмотрев всю карту вдоль и поперек несколько раз, Симеон поднял сосредоточенный взгляд на собравшихся родовитых, нашел в череде бородатых лиц нужное ему, прищурился задумчиво и обратился:

 - А скажи мне, боярин Демьян… Помнишь, мы тебе поручали полгода назад Сабрумайскую дорогу вымостить?

 - Помню, царь–батюшка, как не помнить, — с готовностью вскочил с места Демьян и поклонился царю.

 - И что — вымостили твои молодцы ее, али нет?

 - Вымостили, царь–батюшка, вымостили.

 - Всю вымостили?

 - Всю вымостили, всю.

 Царь досадливо поморщился.

 - Так вот не надо было всю–то мостить!..

 Боярин хитро ухмыльнулся.

 - А мы и не всю вымостили.

 - Так вообще не надо было мостить!..

 Вид у Демьяна был такой, как будто он выиграл в лото мешок трюфелей.

 - А мы и не мостили!